Под звон мечей. Пётр Полевой
кровь придала такую непроницаемость его коже… Только в одном месте листок, упавший с дерева, прильнул к его телу, и только в этом месте кровь змея его не омочила.
– Так надо бы у него самого или у близких его, хоть как нибудь, похитрее и поискуснее разузнать, – где именно это место? – сказал королю Хаген.
– Подумаем… Посмотрим – попытаем! – отвечал ему Гунтер.
И точно: – придумал лукавую и хитрую затею! Прежде всего он распустил при дворе своем слух, будто один из соседних королей идет на него войною, и обратился к Сигфриду с просьбою помочь ему в войне; и тот, конечно, на это согласился. Кримгильда, нежно любившая Сигфрида, сильно встревожилась, узнав об этой предстоящей войне, тем более, что её около этого времени мучили какие-то странные, мрачные предчувствия. Воспользовавшись этим настроением сестры, Гунтер стал к ней очень нежен, лукаво выхвалял перед нею Сигфрида, называя его своим лучшим закадычным другом, и в то же время выспрашивал у Кримгильды, где находится на теле Сигфрида место, уязвимое для оружия?
– Ты знаешь, как я люблю его, как он мне дорог!.. Так вот и пойми, что я хотел бы знать это место лишь для того, чтобы защищать его от опасных ударов… И если бы я знал, я сумел бы укрыть это место моим щитом!»
Кримгильда же в простоте душевной отвечала ему:
– Это место у мужа моего на спине, между лопатками, так как листок с дерева, под которым он купался в крови Фафнира, упал на это место и крепко-крепко к нему прильнул…
– Так надо бы его хоть чем нибудь обозначить на одежде – чтобы я мог его наглядно знать и постоянно иметь в виду, – продолжал настаивать лукавый Гунтер.
– О! я это сделаю… Я обозначу тебе это место, любезный брат мой! Я нашью шелком кружок на одежде Сигфрида как раз над тем местом, где прильнул листок… И молю тебя – защити, защити его от ударов.
На другой день Гунтер подговорил Сигфрида ехать с ним и со всеми придворными на охоту. Сигфрид, страстно любивший охоту, тотчас согласился на предложение своего шурина, не предполагая даже того коварного умысла, который крылся в этом предложенш. И тщетно старалась его отклонить от этой поездки Кримгильда, которая в последнее время постоянно терзалась самыми мрачными, самыми тягостными предчувствиями…
– Не езди ты на эту охоту, – говорила она со слезами своему дорогому мужу. – Мне так и кажется, что с тобою должно случиться что-то недоброе… Послушай, каше страшные сны мне снятся! То я вижу в прошлую ночь, что на тебя упали две горы, и скрыли милаго от моих глаз… То вдруг представилось мне, что за тобою по пятам гонятся два вепря, что они терзают тебя, и кругом вся трава обагрена твоею кровью… О, не езди сегодня на охоту – останься со мною!
Но добродушный и благородный Сигфрид постарался успокоить свою жену… Совесть его была чиста и свободна от всяких укоров; а потому он и в сердце окружавших его людей не способен был он видеть их черные замыслы. Ласково уговаривал он Кримгильду не тревожиться, обещал