Роковая страсть короля Миндовга (сборник). Юрий Татаринов
Наместник понял, что должен действовать решительно.
– Около года тому мы с вами наведывались в Ольшу, к князю Герденю, – напомнил он о том, что первое пришло ему в голову. – Кажется, вы не остались совсем безучастным к той поездке, покидали Ольшу под впечатлением…
– Не помню, – ответил государь. Однако уже в следующее мгновение призадумался.
Гость промолчал. И правильно сделал. Ибо пауза помогла старику что-то вспомнить. Светлейший выбрался из-за стола, подошел к окну и неожиданно признался:
– Там была одна молодица!..
– Одна? – удивленно переспросил князь Довмонт.
Но светлейший словно не услышал его. Выказывая какое-то, явно приятное впечатление, он добавил:
– Да, такая тонкая, вертлявая, как шелковая лента на ветру.
Наместник отодвинул от себя поднос с пищей, устремил на короля вопросительный взгляд: из двух дочерей князя Герденя государь почему-то запомнил младшую…
Тем временем взгляд повелителя заметно посветлел. Уголки синеватых губ его поползли вверх и приоткрыли стесанные желтые зубы. На щеках неожиданно вспыхнул румянец.
– Вот и смотрины! – потирая руки, воскликнул он. И объявил: – Завтра же отправляемся к Герденю!
– Там на выданье старшая, княжна Рукша, – напомнил гость.
– Вот и прекрасно, мне – старшая, тебе – младшая! – пошутил король. И, заметив смущение на лице любимца, добавил: – Не беспокойся, друг мой, обстряпаем все честь по чести! Ты прав, зачем свахи, сводницы! Сами разберемся! – и выдал: – Не так уж много нам и надо от наших жен – лишь бы сделали свое бабье дело! – и цинично засмеялся.
Услышав этот смех, нальшанский князь не без горечи подумал: «Даже самую возвышенную затею можно превратить в нечто пошлое и низкое!» Глядя на раскрасневшееся лицо своего господина, он впервые пожалел, что навязался со своим советом.
Глава III. На радостях
В тот же день, ближе к вечеру, в Ольшу на взмыленном коне прибыл посыльный от короля. Добрый час бедняге пришлось простоять у замковых ворот.
Причин задержки было несколько. Во-первых, князь Гердень спал и его пришлось будить. Во-вторых, в силу ограниченности своей толстяк был крайне недоверчив, а потому труслив. Пребывая в состоянии вечной войны с соседями, лицемер, рядившийся в маску снисходительного добряка, опасался, что все вокруг ищут возможности прикончить его. Несчастный был из тех, кто преувеличивал как достоинства свои, так и недостатки.
Двое слуг растирали сидевшему на кровати хозяину ноги, а третий расчесывал ему волосы, за что иногда получал по плечу. И вот в застланную тростниковыми циновками опочивальню вошел, звеня металлическими подлокотниками, статный королевский гонец…
Как и полагалось в подобных обстоятельствах, прибывший, замерев у входа, сначала поднял руку – попросил внимания, а потом зычно объявил: «Послание его величества короля Литвы!»
Хозяин отвесил очередную затрещину гребенщику и пнул еще