Исламский Иисус. Как Царь Иудейский стал у мусульман пророком. Мустафа Акийол

---

Скачать книгу

---

rel="nofollow" href="#n_111" type="note">[111]. Например, в Псалтири мы читаем, что Бог сделал Давида «первенцем, превыше царей земли»; и наоборот, Давид вопиет к Богу: «Ты Отец мой!»[112] В этом иудейском контексте сыновство Богу означает «милость Божью, а не общую с Богом природу»[113]. Но в греческой культуре слова «Сын Божий» означали не что иное, как «бог, сын другого бога» – например, Аполлон, сын Зевса.

      На самом деле Иисус в евангелиях крайне редко называет себя «сыном Божьим», и намного чаще – «сыном человеческим», бар наша. Последнее – иудейское выражение, в Ветхом Завете встречающееся более сотни раз, в основном в Книге Иезекииля, где Бог так обращается к пророку Иезекиилю, несомненно обычному смертному человеку. В этом иудейском контексте слова «сын человеческий» означают не божественность, но совсем напротив – «смертность, бессилие, недолговечность, в противоположность всесилию и вечности Бога»[114].

      Однако именованию «сын человеческий» языко-христианство уделяло мало внимания. Примечательно, что во всех своих посланиях Павел ни разу не называет так Иисуса. Он предпочитает выражения «сын Божий», «сын Его» или просто «сын», и именно в де-иудаизированном смысле, подразумевающем божественность Иисуса – Иисус, существовавший прежде времени, получатель молитв, даже творец[115]. Со временем «сын человеческий» постепенно стал «одной из самых сложных проблем для исследователя Нового Завета», поскольку это выражение не укладывается в образ божественного Иисуса, характерный для мейнстримового христианства[116].

      Другие определения, относящиеся к иудейскому Мессии, также переосмысливались в свете их нового языческого контекста. Как объясняет исследователь Нового Завета Ричард Н.Лонгнекер в своей книге «Христология раннего иудейского христианства»:

      Христологические именования, принятые в свидетельствах иудео-христианского круга, по-видимому, оставались непонятны верующим из язычников. Так «Христос» – слово, слишком тесно связанное с личностью Иисуса, чтобы от него отказаться, – превратилось в имя собственное; «Семя Давидово» и «Сын Божий» появляются в основном в традиционных текстах; «Страдающий Раб» остается только в виде аллюзии; «Спасение Божье» переводится как «Спаситель»; царственные и священнические мотивы почти полностью исчезают[117].

      Короче говоря, чем дальше уходит христианство от своих иудейских корней и укореняется на эллинистической почве, тем более оно воспринимает Иисуса как божество. Это не какой-то заговор, а естественный результат переноса монотеистических иудейских концепций в политеистическую языческую среду.

      Возможно, поэтому, двигаясь от более ранних новозаветных текстов к более поздним, мы встречаем все больше упоминаний о божественности Иисуса[118]. Среди четырех евангелий меньше всего указаний на божественность Иисуса (если они вообще там есть) встречается в Евангелии от Марка, как принято считать, самом первом, написанном около 70 года н. э.Скачать книгу