Матриум. Приветики, сестрицы!. Алекс Соловьев
кишечные колики. Прямо затошнило от волнения, я даже закашлялась. Сердце колотится, чувствую. А знаете, что я еще почувствовала? Я почувствовала, что вот тут-то может начаться мое другое будущее. Если, конечно, я его выберу.
«Свет!» – говорю я спокойно, и стало светло. Все как всегда – стены, зеркало в санузле, и в этом зеркале – я. Вроде, обычная скучная картинка, но смотрю сквозь высыхающие слезы и чувствую: сегодня приключится что-то важное. Если захочу, конечно. И от этого даже во рту как-то солоно, будто губу прокусила.
А была уже глубокая-преглубокая ночь – где-то половина девятого, и вся Каллиона уже дрыхла сладким сном. Вы спросите: какие могут приключения в половину девятого? Это потому что вы мыслите стереотипно. Вы думаете, если ночью авиетки не летают, то нет у нас другого средства к передвижению. Но к чему тогда эти штуки, которыми мы ходим? Ахах, честное слово, смешно.
Это уже потом я решила, что в тот миг у меня был вроде как момент взросления (мне потом насчет таких моментов хорошо объяснил господин Мэдж). Может быть, я даже не случайно в тот вечер на стол взгромоздилась. Могло бы и похуже что-нибудь приключиться, если бы не alcohol. Он-то, возможно, меня и выручил. Я-то, конечно, потом себя сто раз из-за него проклинала, но все-таки именно он был для меня этаким пинком, который помог выбраться из депресняка.
В последние декады меня стало как-то особенно от исповедальни воротить, а от тех дур, – я имею в виду агентесс из рейтингового, – и подавно: боялась даже в их сторону смотреть. То же самое насчет всех этих вещуний, проповедниц-святомимишниц – даже стерла из памяти головида каналы, по которым их показывали, так от всего позитивного воротило. О своем планоме и фуке старалась даже не вспоминать. Это потом я расхрабрилась, и теперь меня иногда даже несет, а тогда я все внутри себя переваривала, ведь моего рейтинга не хватало даже на самую захудалую психотерапессу. Только эротинг спасал – на денек-другой приподнимал рейтинг чуть выше нуля, и то не больше, чем на четверть лайка.
Но тут, пожалуй, самое время поведать предысторию.
Во второй «з» -декаде прошлого года я, Иллка Брук, та самая, которая сейчас сидит перед вами и которую вы можете потрогать руками, если захотите, участвовала в грандиозном телепроекте. Конечно, может, модели с высоким рейтингом сказали бы, что не такой уж он и грандиозный был, этот телепроект, но мне на тот момент он казался фантастическим. Я каким-то чудом прошла кастинг, и сами сестры Крэкер – нет, вы только вообразите себе это! – выбрали меня на роль буч-модели для рекламного ролика Зуки. В те дни я, сестрицы, пола под ногами не чувствовала!
Полное ее название, в смысле, Зуки, – комната чистки зубов для нижней потребительницы. Это, конечно, не какое-то там экстра-мими, как видно из самого названия, – ну и что? Пускай у моей машинки и нет таких наворотов как у настоящей комнаты чистки зубов – ни сканера, ни преобразователя, ни клеточного репликатора,