Король холопов. Юзеф Игнаций Крашевский
чистая, из крепкого материала, прочно сделанная, целая и не ветхая.
Кругом стен были расставлены скамейки, как в господских домах; в одном конце комнаты стоял стол, в другом была печь, а вместо пола была твердо утоптанная земля. У дверей, как и у других крестьян стояло ведро со свежей водой и с ковшиком; на полках стояла посуда и горшки, затем ложки, кувшины и деревянные кубки, окрашенные в красный цвет. На столе лежала краюха свежего хлеба, при нем нож и серая соль крупными кристаллами, потому что такая соль в те времена считалась самой лучшей и наиболее экономной.
В этот момент еще ничто не было готово, но огонь был разложен, и кругом все стояли горшки. Гарусьница направилась прямо к ним. В доме были яйца, солонина, простокваша, сметана, был и мед в сотах и свежий хлеб. Наконец, в доме было и пиво не кислое, а разве того недостаточно для голодного путника?
Войдя в избу, путешественник снова начал оглядываться, а Вядух не спускал с него глаз. Когда он, наконец, насмотревшись вдоволь, уселся на скамейке, хозяин занял место не рядом с ним, а поодаль. Мы уже выше упоминали о том, что Вядух в этот день был довольно весел и так как он всегда любил поболтать, то и на сей раз дал волю языку.
Подобно тому как путник присматривался к хате, Вядух разглядывал его самого; ему хотелось бы знать, что за человек – его гость. Видно было, что это человек богатый – можно было предположить, что это дворянин, но ведь и некоторые мещане одевались по-барски.
Путешественник, улыбнувшись хозяину и приветливо кивнув ему головой, довольно неловко, – видно было, что человек непривычный, – отрезал кусок хлеба и, посыпав его солью, начал жадно есть.
– Позвольте вас спросить, – спросил вежливо хозяин, – вы издалека, милостивый государь?
Гость указал в сторону Кракова.
– Из Кракова, – произнес он.
– Должно быть здешний землевладелец? – возразил Вядух.
– Нет! – ответил спрошенный, покачав головой.
Лекса удивился и подумал, что перед ним находится какой-нибудь чиновник.
– Конечно, это не мещанин… пробормотал он, – это видно.
– Да, – рассмеялся спрошенный, – это правда, что я не мещанин, однако я из города…
Он очевидно не хотел сказать, кто он, и Вядух решил его оставить в покое. Он знал, что это не землевладелец, и этого было с него достаточно.
– А как вам тут живется? – спросил в свою очередь гость. – Много ли повинностей на себе несете? Платите ли вы что-нибудь Неорже? Это ведь человек падкий на деньги?
– Вы его знаете, – со смехом сказал Вядух, – но, милостивый государь, кто же из них лучше? Всякий хотел бы чужими руками жар загребать. И не удивительно, ведь потребности у них большие. Откуда же они имели бы эту красивую одежду, экипажи, наряды, драгоценные вещи, хороший стол и заграничные напитки?
Путник слушал с любопытством, и казалось, что он забыл о еде. На устах его появилась улыбка.
– Как вас зовут? – спросил он.
– При святом крещении меня назвали Лексой, но непочтительные люди прозвали меня Вядухом… –