Форпост в степи. Александр Владимирович Чиненков
могу!
– Ты сделаешь, как я велю! – тяжело дыша, властно сказала барыня.
– Но я…
– Ха-ха-ха! – дико захохотала похотливая Чертовка. – Клянусь раем и адом, если они существуют, ты сделаешь так, как я захочу!..
После того как Архип вынужденно уступил ей, Анна, казалось, сошла с ума. Вначале она приходила к нему ночью, но уже скоро начала приставать к парню даже днем. В постели она вытворяла такие непристойности, что у неискушенного кузнеца кровь стыла в жилах.
Но любому мракобесию должен быть положен конец. Воспользовавшись отсутствием барыни в имении, Архип набрался храбрости и пошел к графу.
Он застал графа Артемьева мирно читающим книгу.
– Выслушай меня, барин, – сорвав с головы шапку, кузнец упал на колени и молитвенно скрестил на груди руки.
Граф положил книгу на колени и, словно догадываясь, с чем пожаловал кузнец, вздохнул:
– Говори, Архип, дозволяю.
Глядя в пол, волнуясь и путая слова, юноша рассказал внимательно слушавшему его барину про свою греховную связь с Чертовкой. А когда он облегчил душу и зажмурился в ожидании сурового приговора, Михаил Прокофьевич на удивление спокойно сказал:
– Я знаю обо всем, Архип. Но ты правильно сделал, что явился ко мне. За это…
Граф задумался. Кузнец понял, что сейчас барин скажет, какому подвергнет его наказанию. Но случилось невероятное. Граф подошел к Архипу, поднял его с колен и сказал:
– Твоя покойная матушка, царство ей небесное, была женщиной необыкновенной. А я не твой отец, как судачит челядь! Но я даю тебе отпускную бумагу, и уходи на все четыре стороны из имения.
Артемьев вложил в руки потрясенного Архипа, видимо, заранее заготовленный документ.
– Береги его как зеницу ока, – пояснил граф и указал на дверь. – Чтобы уже до вечера ноги твоей в усадьбе не было!
Словно пригвожденный к полу, оглушенный невероятной новостью, юноша бестолково пялился на листок в своих руках, не зная, что с ним делать. Привыкший к спокойной жизни в имении, он и понятия не имел, как распорядиться свалившейся вдруг на голову свободой. Свое чудесное освобождение из рабства он воспринимал как изгнание в чуждый мир, о котором никогда и не грезил.
– Ну, что стоишь пнем? – улыбнулся, поняв его состояние, барин.
– Дык, идти-то куда мне? – прошептал Архип.
– Пока уходи подальше с моей земли, а там разберешься.
Барин вложил в руку обескураженного юноши несколько серебряных и медных монет.
– На первое время тебе хватит, – сказал он. – А потом учись зарабатывать и кормить себя сам, свободный человек!
– Барин, не гони…
Архип снова грохнулся на колени, но был остановлен рукой графа.
– Несмышленыш, – улыбнулся он. – Да о таком счастье мечтает каждый крепостной!
– Да куда ж я пойду-то? – едва не разревелся юноша. – Я ж…
– Ну вот что, – перебил его барин. – Твой отец, кажется, яицкий казак Ларион Санков. Этот «господин из степи» много лет назад гостил в моей усадьбе с моим братом Александром. Частенько я замечал его рядышком