Форпост в степи. Александр Владимирович Чиненков
Судьбу свою знашь, дочка? Али подсказать что?
– Я все знаю, – всхлипнула Ляля, и в ее красивых глазах заблестели слезы.
– Вот и смирись с нею. – Мариула встала и провела ладошкой по голове девушки. – Судьбу не обманешь и ее не изменишь, ибо спустилась она с небес от самого Господа!
– А может… – Не закончив фразу, Ляля зарыдала и, схватив руку старухи, прижала ее к своему лицу.
– Сама ведаешь, что нельзя, – вздохнула Мариула. – А теперь айда почивать. Уже завтра от цыган твоих отбиваться придется.
Промозглым весенним днем одинокий путник, прихрамывая, брел по размокшей от обильных дождей дороге. Настроение у него было под стать погоде. Из-за пригорка навстречу ему выехал отряд улан. Заметив всадников, мужчина сошел с дороги и исчез за стволами берез, обильно росших вдоль обочины.
Возглавлявший отряд офицер решил, что это, скорее всего, солдат, оставивший поле боя и пробирающийся в глубь страны. Офицер оглянулся – не сильно ли отстали его подчиненные, потом поскакал по дороге и вскоре настиг путника. Это был человек еще молодой, крепкого телосложения, в перепачканной грязью военной форме. На голове вместо шапки повязана тряпка, на ногах – расползающиеся от избытка влаги сапоги, какие тогда носили солдаты русской армии. Черты его лица были не распознаваемы из-за пышных усов и грязной бороды; глаза черные и живые. В руках он держал увесистую дубину. Когда офицер остановил рядом с ним коня, мужчина спокойно оперся на дубину.
– Кто таков? – спросил улан, положив руку на эфес сабли.
– Ваше благородие, видимо, ослепло, ежели не видит перед собой человека, – дерзко и хладнокровно ответил путник.
– Ты что, охренел, скотина? – грозно крикнул офицер. – Почему ты свернул с дороги?
– Да вот зрением слаб и с разбойниками вас перепутал. К тому же война недалече, и трудно определить, кто вокруг околачивается – солдаты или мародеры-разбойники.
– Думаю, что дезертир ты, хамло нечесаное, – вспылил офицер. – Но ничего, в штабе мы дознаемся, что ты за птаха перелетная! Следуй за мной.
– Извиняй, твое благородие, но мне надо б домой. Прощевай и не поминай лихом.
Незнакомец повернулся к офицеру спиной и собрался уходить.
– А ну стой, собака! – взревел улан и, обернувшись, крикнул: – Эй, солдаты, сюда!
Пустив коней вскачь, отряд быстро приблизился к своему командиру.
– Этот дезертир нагл и слишком дерзок, – указал пальцем на незнакомца офицер. – Мы должны заковать его в цепи.
Путник исподлобья пристально, но без малейшего страха смотрел на окруживших его всадников.
– Кто ты таков? – еще раз спросил офицер, глядя в упор на незнакомца. – С какой части удираешь, скотина?
– Я царь рассейский. Петр Федорович! – с серьезным видом заявил мужчина.
Уланы вначале опешили, но затем дружно захохотали.
– Ты с испугу умом повредился, мужик? Да за такие слова можно не только поркой или каторгой отделаться! – сказал офицер, на лице которого, в отличие от подчиненных, не проскользнула даже тень