Уцелевший. Патрик Робинсон
руки, выходили из игры, и смотрели на это спокойно, с ледяными, бесстрастными лицами. Но не из-за жестокости, а потому что их интересуют лишь остальные – те, кто не сломался и не бросил все. Те, кто скорее умрет, чем уйдет. Те, у кого в крови было заложено никогда не сдаваться.
Начался только первый день Indoc, моя маленькая комнатка была расположена прямо рядом с душевыми. «Душ», кстати, очень вежливое слово для этих приспособлений, можно сказать, почти эвфемизм. Ну да, это в некотором роде были душевые, но не в привычном, цивилизованном смысле слова. Душевые, скорее, походили на краны старой автомойки и были широко известны под названием «отделения специальной обработки». Кто-нибудь открывал кран где-то в 04.00, и вой сжатого воздуха и ледяной воды под сильным напором пробивал себе путь через трубы. Звучало это так, будто кто-то пытался придушить паровой двигатель.
Боже мой! Когда я впервые услышал этот звук, подумал, что на нас напали. Но я знал, что к чему: нужно быстро надеть полотняные плавательные шорты и встать под эти ледяные водные струи. Это был невероятный стресс для организма, и мы просто ненавидели эту процедуру, ненавидели всей душой, каждый раз, когда были вынуждены ее проходить. Чертов прибор на самом деле был предназначен для того, чтобы начисто отмыть песок с нашего снаряжения, которым оно было покрыто каждый раз, когда мы возвращались с пляжа. В этом случае стресс был немного сглажен тем, что мы и так только что вышли из вод Тихого океана. Но прямо с кровати, в четыре часа утра! Ух! Это было совсем необязательно, и я до сих пор вздрагиваю, когда вспоминаю звук этих кричащих, шипящих водных труб.
Замерзшие до костей и мокрые насквозь, мы пришли к тренировочному бассейну, чтобы скатать и убрать крышки, которыми он был укрыт. Потом, незадолго до 05.00, в кромешной тьме мы вышли на плац и сели рядами, спина к груди, очень близко друг к другу, чтобы сохранить тепло. Нас должно было быть 180, но по различным причинам приписано было только 164 человека.
На тот момент у нас уже был старшина – лейтенант Дэвид Исмэй, выпускник Военно-морской академии, ранее обладатель стипендии Родса, который два года провел в море и уже был квалифицированным надводным боевым офицером. Дэвид со всей страстью желал осуществить мечту всей своей жизни – стать «морским котиком». Он должен был пройти все и сразу. У офицеров была только одна попытка в BUD/S. Они должны были понимать, что им не стоит тратить время инструкторов и старшин, если им на самом деле это было не нужно.
Все мы сидели и ждали проктора. Это инструктор, который был приставлен к классу, чтобы обучать нас, пытать нас, наблюдать за нами и избавляться от нас, если это было необходимо. Нашим проктором был инструктор Рено Альберто – гора мышц ростом метр семьдесят, состоящая из спорта, дисциплины и острого ума. Это был жестокий, беспощадный и непоколебимый человек. И все мы в итоге полюбили его по двум причинам: он был всегда справедливым до скрупулезности и всегда хотел для нас только лучшего. Если парень старался, то для него инструктор Рено был просто отличным мужиком. А если кто-то не мог