Больше, чем враги. Тори Халимендис
в юности. Если бы этот поцелуй состоялся в иной обстановке, я бы, пожалуй, даже получила определенное удовольствие. А сейчас могла думать только о том, чтобы произвести достоверное впечатление, потому изогнулась в руках Марка, открывая ему доступ к шее и несколько отстраненно думая о том, что на коже непременно останутся следы. Я как раз решала, надо ли начать постанывать, или и так обойдется, когда спину обдало холодным воздухом от распахнувшейся двери, а затем раздалось негромкое покашливание.
– Господин Грен, – произнес начальник, – взгляните, вы теперь всем довольны?
Увлекшийся Марк нехотя поднял голову, а я обернулась. Охранники споро устанавливали у стены койку и застилали ее свежим бельем без потертостей и дыр. Андерс смотрел на нас с Марком во все глаза и облизывал губы.
– Нет, я недоволен, – ответил Марк, крепче стискивая меня. – Почему на окне нет занавески? Я не допущу, чтобы за мной и моей женщиной подглядывали.
– Господин Грен, подобное и в голову никому не могло прийти, – слабо принялся отнекиваться начальник.
– Я сказал – занавесить окно! – рявкнул Марк.
– Конечно, разумеется! Герберт! Ты слышал, что сказал господин Грен? Исполнять немедленно!
Названный Герберт ошпаренной кошкой метнулся прочь и вскоре прибежал обратно с каким-то свертком в руках. Когда он его развернул, мне стоило больших трудов удержаться от нервного смеха: похоже, Герберт содрал с одного из столов в административном корпусе скатерть в сине-красную клетку. Теперь у охраны возникла очередная задача: каким-то образом занавесить этой скатертью окно. Не мудрствуя лукаво, охранники притащили молоток и гвозди и принялись прибивать ткань к стене. Марк с любопытством наблюдал за их возней, не забывая изображать пылкого влюбленного. Он то гладил мою ногу, то целовал шею, то слегка прикусывал ухо. И каждый раз мне хотелось вскочить с его колен, но я не просто терпела, а склоняла голову ему на плечо, гладила пальцами по щеке или зарывалась ими в густые темные волосы. Вскоре я с ужасом поняла, что Марку подобные игры даже нравятся. Похоже, что ситуация, в которой мы оказались, возбуждала его. И когда охранники, непрерывно кланяясь, захлопнули за собой дверь, я мигом вскочила и отпрыгнула в угол.
– Куда же ты, любовь моя? – издевательски протянул Марк. – Разве зря добрый начальник сего милого заведения любезно оборудовал нам столь уютное ложе? Неужели ты не желаешь воспользоваться его добротой?
Кровь ударила мне в голову. Зло сузив глаза и не отрывая от Марка взгляда, я подошла к койке. Сбросила грубые башмаки, стянула через голову робу, а затем избавилась от чулок и белья. Очень хотелось гневно побросать вещи на пол, а еще лучше – в ухмыляющуюся физиономию Грена. Но отсутствие обширного гардероба способно кого угодно вынудить аккуратно обращаться с одеждой. Потому я повесила свои жалкие вещички на спинку стула, а затем вытянулась на кровати поверх покрывала.
– Приступай! Чего ждешь?
По лицу Марка было невозможно угадать, о чем он думает. Впрочем, он всегда славился