Персефона. Кристина Борис
прекрасно было слышно. Разговор закончился бросанием трубки Каролиной:
– Человек, как ты? – ласково спросила мама.
– Я пойду спать. – тихо ответил мальчик.
– Днём? – удивилась женщина.
– Я очень хочу спать. – Филипп удалился в спальню.
Женщина последовала за ним, легла рядом с ним, обняв его как можно сильнее, чтобы он успокоился, и как можно быстрее заснул:
– Мам, я тут подумал. –глухо начал свою мысль Филипп.
– Что?
– Это не просто мертвец. Это Персефона возвращается к Аиду, а живым в царство мёртвых не попадёшь, потому она превратилась в скелет и притворялась, будто нас не слышит.
– Какой же ты у меня умничка! Ты абсолютно прав! – Каролина чмокнула в лоб сына.
Мальчик, на удивление, быстро заснул, а женщина тихонько выскользнула из кровати и направилась на балкон. Она стояла и наблюдала за проносящимися машинами: «После прилёта домой, Филипп переезжает к отцу. Этот гад всё же прав – я совершенно не гожусь в матери. Быть может, с ним ему будет действительно гораздо лучше.»
Глава 5
– Моя мать – первый человек, который дал мне испытать такие чувства как «потеря веры в человека» и «разочарование»: сразу же после нашего путешествия, она отдала меня отцу.
Я тогда думал, что всё-таки проиграл ту войну с греком, что была у меня в голове, и я стал для неё обузой, мешающая строить её личное счастье.
К моему удивлению, я ошибся: мама больше не встречалась с этим мужчиной, предпочитая компанию других, поближе, говорящих на родном языке. С греком она лишь изредка созванивалась. Однако, как быстро мать знакомилась, так быстро расставалась без сожаления, но неизменным мужчиной, которого она любила всем своим сердцем, пусть даже по-своему, был даже не отец, а я.
Но это я понял со временем, а тогда, ребёнком, я сохранил в своём сердце обиду на неё, игнорируя её частые звонки, подарки и поездки.
Отец ещё больше разрывал мою особую связь с матерью, говоря о том, какая она безрассудная, любящая только себя женщина. Моя обида сблизила нас с отцом ещё ближе, хотя раньше я мог уверенно утверждать, что любовь к обоим родителям у меня была одинакова. Но теперь, когда мама бросила меня, выбор, кого любить и к кому льнуть, был очевиден.
Очень скоро отец познакомился с милой медсестрой Анной, которая была младше него на 20 лет, но уже имела двоих мальчишек – близнецов. Она была полной противоположностью матери и внешне, и «внутренне»: светловолосая, миниатюрная, стеснительная и такая очаровательно домашняя – оплот добродетели, как мечтал отец, от неё так и веяло настоящим материнским теплом.
Папа никак не мог предположить, как такую прелестную девушку мог бросить муж на произвол судьбы, да ещё с такими хорошими детками. На что она смущённо пожимала плечами и тихо отвечала: «Предпочёл другую», будто говорила о потерянной копеечной монетке, которую всё-таки немножко жалко. Поразительно! Ни капли яда, ни намёка на злобу и желание мстить за задетое самолюбие в этой фразе не было.
Мифы сменились на пустые, но милые