Персефона. Кристина Борис

      Вот оно – воплощение правильности! В итоге моя «неправильная» мать была намного лучше отца, с моральной точки зрения, не скрывая своих недостатков. Я пообещал отцу, что Анна об этом не узнает от меня, если он сейчас же прервёт все связи с другой женщиной. Отец не смог этого пообещать. Тогда я сбежал. Близких друзей у меня не было, к матери бежать – абсурд, потому скамейка в парке служила мне отелем под открытым небом. Конец марта. А я лежу и дрожу на холодной скамейке. Что я хотел тогда доказать? Кому?

      Этой же ночью меня нашла Анна. Не отец, а Анна. На вопросы, почему я так сделал, я сначала не мог ответить, а потом, поразмыслив, держа обиду на отца, что он не отправился меня искать, «Ну и чёрт с ним!», я рассказал мачехе об интрижке отца. И тут…Анна стала третьим человеком, который меня разочаровал – она призналась, что давно догадывалась об этом, но никак не решалась спросить. Моё возмущение переходило все границы дозволенного: матерясь, я кричал, почему она не говорит об этом, почему не пригрозит отцу разводом, неужели ей это нравится. Она же ответила, что тему эту поднимать не будет, ибо сделает ситуацию в семье только хуже. Она уже один раз осталась на пороге с двумя детьми, возмутившись тому, что мужчина не желает быть верным ей одному, а сейчас у неё пятеро детей. На слове «пятеро» она сделала акцент, посмотрев на меня, но в то время она уже перестала для меня что-то стоить. Какой же жалкой в тот момент она мне показалась!

      Мне стала противна эта семья: что отец, что жалкая Анна, что её ненужные никому дети. Семья, основанная не на любви, а на страхе и лицемерии. Сбежать – вот чего я хотел. Но куда? К матери. Она единственная, кто не погрязла в своей собственной лжи. Но повод нашёлся лишь спустя год – меня пригласили в качестве студента в художественную академию за то, что я выиграл городской конкурс. Как ни странно, но эти разочарования вдохновили меня на мою работу, занявшую призовое место: рука с неба, дающая «подарок» мужчине, за спиной у которого куча разорванных таких же «подарков». Эту картину я назвал «Неблагодарность». Сейчас я понимаю, что этот рисунок наивен, но тот порыв юношеского максимализма пришёлся по вкусу жюри. Очевидно же кого я изобразил.