Кот по кличке Мяу. Том II. Жан Висар
перелистывая эту свою знаменитую «Книгу жизни», делая из нее одному ему понятные выписки, а время от времени, проводя и натурные испытания отдельных, наиболее достойных экземпляров для экспериментального уточнения некоторых одному ему известных интимных деталей.
Как он себе все это представлял? Лес, избушка, баня, декабристка, – сказать трудно. Но судя по умиротворенной и мечтательной улыбке иногда мелькавшей на его лице, возможно, что как-то так:
Здесь у вас, правда, может возникнуть еще один вопрос: а при чем же здесь я. Ну, в смысле, автор? У меня то, как раз в тот период все было безоблачно и замечательно. Всякие там заимки, медвежьи углы и медвежьи шкуры, если вы помните, были тогда мне до фени, а Дульцинея, подруга жизни, декабристка и любовь до гроба у меня, наоборот, находилась, как раз под боком, тут в Москве.
А я тут – вот причем. Ведь план у Сережи был сложный и многоходовой, и моя, недавно приобретенная квартира тоже входила в него одним из звеньев. Раз уж он решился расстаться с московским жильем, да и с самой Москвой, то зачем же отдавать этой фиктивной армянской бабе, которую он еще и в глаза пока не видел, свою двухкомнатную квартиру, когда можно быстренько обменять ее на мою – маленькую. Тем более, что его новой фиктивной жене моя квартирка как раз много нужнее. Более того, как это не покажется странным, с нее за это и содрать можно будет побольше. Ведь мои 11,1 м/кв. позволяют прописать еще всего лишь одного человека. Но только одного. Больше нельзя. Тут вся соль в этой одной десятой метра. Не зря же ее прилепили к этой квартирке гостиничного типа. Не поняли? И немудрено. Это же хитроумнейший ход! Так сказать, высшая квартирная математика. Ведь я уже объяснял: чтобы стать в очередь на получение нового жилья, нужно было иметь не более чем 5,5 кв. м. на нос. Или 11 – на двоих. А тут не просто 11, а 11 и еще эта одна десятая. Значит более. На пять сотых метра более! Рубите фишку? Прописаться и жить можно двоим, но в очередь стать им нельзя – жилплощадь больше нормы у них получается. Вот такой хитрый секрет в мою эту, вроде бы простую, квартирку был нашим хитрожопым государством вложен. Но, как вы знаете, из той же народной мудрости – на каждую хитрую жопу есть… свой Сережа Чермашанцев, вернее его волшебная палочка, с винтом…
А придумал Сережа вещь тоже очень простую – быстренько обменяться со мной, женить на себе эту армянскую даму, прописать и ее в мою эту каморку и тут же быстренько с ней развестись. Причем, предлог для развода железный, – армянская его невеста, вернее, после ЗАГСа уже законная жена, оказывается не только не девственница, как приличной, а тем более армянской, невесте положено, а и вовсе беременна. Причем не от него – законного мужа, а от кого-то другого, какого-то задрипанного армянца. Она сама это на суде и подтвердит, выставив вперед огромный живот и сморкаясь для правдоподобия в платок:
– Да, мол, товарищи судьи – виноватая