Кризис без конца? Крах западного процветания. Эндрю Гэмбл
овладеть навыками, которые дадут им возможность получить работу, и чтобы устранить узкие места на рынке труда. Гибкость рынка позволит максимизировать экономический рост и гарантировать, что экономика будет расти настолько быстро, насколько она способна. С этой точки зрения после 2008 г. возникла проблема, связанная с тем, что в условиях экономической неопределенности стало сложнее проводить дальнейшую либерализацию рынков. Более того, возросли требования к повышению уровня жизни за счет увеличения минимального размера оплаты труда или замораживания цен на определенные виды товаров. Сторонники гибкого рынка цепляются за существующую парадигму, утверждая, что финансовый кризис не привел к изменениям в неолиберальной экономической политике со стороны предложения и что экономика требует еще большей приватизации, дальнейшего развития рыночных отношений и отмены мер регулирования.
Кризис как управление рисками
Все большее значение в управлении кризисами приобретает оценка риска. В ее основе – коренное отличие риска от неопределенности [Knight, 1964; Найт, 2003; Bernstein, 1996; Бернстайн, 2008]. Управление рисками имеет дело с вероятностями, и во многих направлениях практической деятельности, например в страховании, разработаны способы очень точного расчета риска. Примером могут служить актуарные таблицы. Оценка риска теперь стала стандартной процедурой в работе самых различных организаций, а режимы управления рисками значительно отличаются друг от друга с точки зрения сложности и комплексности [Hood, 2001]. Управление рисками представляет собой попытку построить прогноз на будущее и показать людям более определенную картину развития дальнейших событий. Однако не все виды неопределенности можно снизить таким образом. Риск можно рассчитать, а настоящую неопределенность – нет. Модели, которыми пользовались финансовые трейдеры и регуляторы во время финансового бума, вполне подходили для измерения определенных рисков, но были совершенно бесполезны в случаях, когда имела место значительная неопределенность, связанная с финансовой деятельностью [Haldane, 2012]. Системный риск, сопряженный с новыми финансовыми практиками, оставался непонятым: в модели он заложен не был, и потому на самом деле был никаким не риском, а одной из форм неопределенности, обусловленной сложностью развивающейся системы, неопределенностью, от которой было невозможно защититься, потому что ее никто не предвидел. После финансового краха центральные банки и регуляторы приложили значительные усилия для разработки моделей, которые учитывали бы системный риск и могли бы заранее оповещать о назревающих угрозах. Но уроки всех финансовых кризисов прошлого свидетельствуют о том, что в конечном счете люди забывают то, что было раньше, а меры предосторожности, введенные после предыдущего кризиса, начинают казаться им скучными и ненужными, и в результате эти меры отменяют [Kindleberger, 1978; Киндлбергер, Алибер, 2009; Reinhart, Rogoff, 2009; Рейнхарт, Рогофф, 2011]. До тех пор пока устройство политических