Изувер (сборник). Анатолий Безуглов
его поздно… Между прочим, Ветрова считала, что цинизм Бориса – от ранней связи с женщинами.
– Цинизм? Так и выразилась? – переспросил Гольст.
– Да, Надежда Федоровна произнесла именно это слово. Еще удивлялась, почему Борис так меркантилен. Точнее, она называла его крохобором.
– Уж ей-то не знать, откуда весь этот набор, – усмехнулся Владимир Георгиевич. – Плоды воспитания родителей. Горькие плоды. – Он помолчал. – Ну ладно, давайте вернемся к вопросу: убийство ли это? Вопрос наиглавнейший. Жаль, конечно, упущено много времени. Но кое-что все же у нас есть…
И Гольст, и Ворожищев отлично понимали, какая это была помеха для следствия – упущенное время. Тускнеют отдельные факты, исчезают вещественные доказательства, в памяти свидетелей стираются или искажаются детали происшествия.
Повторный осмотр дачи ничего не дал. Комната, в которой погибли Александр Карпович и Надежда Федоровна, не раз уже была прибрана, вымыта, и какие-либо следы, которые как-то помогли бы следствию, отыскать было чрезвычайно трудно. Но оставался протокол осмотра места происшествия и фотоснимки, сделанные оперативной группой, прибывшей в Быстрину утром первого сентября. Они и явились объектом тщательного изучения. Следователи возвращались к ним еще и еще раз.
– Я вот думаю, – заметил Гольст, просматривая листы дела с фотографиями погибших, – мог ли человек остаться в такой позе после выстрела в себя?
– Мне самому не дают покоя снимки, – признался Ворожищев, разглядывая страшные документы, запечатлевшие трагедию. – Что-то здесь не вяжется с самоубийством.
– Смотрите, лежит на спине, руки вытянуты вдоль тела. – Гольст листом бумаги прикрыл на фотографии голову погибшего. – Полная расслабленность, спокойствие. Словно спит человек. Если бы он стрелял в себя сам, то наверняка после отдачи ружья руки у него были бы откинуты в стороны, туловище несколько развернуто, что ли… В общем, тело лежало бы по-другому.
– Может, положение трупа изменили? – высказал предположение Ворожищев.
– Все свидетели, начиная от Бориса и Ольги и кончая соседями, которые прибежали на выстрелы, говорят, что никто ничего не трогал.
– А убийца не мог?
– Зачем? – в свою очередь спросил Гольст.
– Ну, чтобы инсценировать самоубийство…
– Но откуда убийце знать, как должен лежать самоубийца. Это во-первых. Во-вторых, в комнате было темно. Вернее, она чуть освещалась фонарем с улицы. В-третьих, Ветров был укрыт одеялом.
Гольст нашел в деле нужное место – показания Бориса. По его словам, когда он вбежал в комнату, то стащил с отца одеяло, пытаясь разглядеть ранения. Ружье при этом упало на пол.
– Опять же, ружье, – развивал мысль Гольст. – Могло оно остаться на кровати, если бы Александр Карпович стрелял в себя сам?
– Хотите сказать, что в силу отдачи оно должно было упасть на пол? – уточнил Ворожищев.
– Скорее всего. Хотя утверждать это категорически трудно. Надо,