Метресса фаворита (сборник). Юлия Андреева
знает, что пялится на свое распрекрасное изображение. Полы во всех комнатах были обиты красноватым сукном и устланы коврами, протертыми по середине и около кресел, но неизменно чистыми.
– Отобедаешь? – Корытников подошел к окну и для чего-то поправил идеально висящую штору.
– Как прикажешь, впрочем, врать не стану, с утра не ел. Ночь в дороге, домой даже не заходил, чаю не выпил. Слугу своего Селифана отпустил, а сам в Уголовную палату, а там такие дела… В общем, рванул в архив, толку – нуль без палочки. Сел в свою же коляску и прямиком к тебе, не отдыхали. Ермошка-подлец уж как уговаривал хоть в трактир к жиду заехать, как жалостливо о лошадях не кормленных, не поенных, уставших соловьем разливался, я аж расчувствовался. Но все равно с дороги свернуть не позволил, на чашку чая не соблазнился, на крендель с глазурью не позарился.
– Отобедаем в скором времени. – Корытников поглядел на часы. – Однако не пойму, к чему такая спешка? Ну, уволился я со службы, на покой удалился. Обычное дело. Ты ведь не только за этим приехал?
– Не только. У меня, дорогой ты мой, на руках личный приказ нашего генерал-губернатора Дмитрия Сергеевича Жеребцова[4], язви его душу, срочно отправляться в Грузино, расследовать убийство госпожи Настасьи Федоровны Шумской[5] – домоправительницы самого Алексея Андреевича Аракчеева[6]! Слыхал про такое?! Страшное дело. Наши говорят, искромсали всю начисто, ну просто в рагу. Приврали, – понятное дело. Приеду – сам разберусь. При этом Жеребцов уже два дня как в Грузино, собственной персоной, графу слезы вытирает, не иначе. Мы-то с тобой знаем, какой от него в следственном деле прок, от блазня[7] этого.
– Убита Минкина? – Петр Петрович казался взволнованным.
– Ну да… Минкина, Шумская. Ну, ты ее не можешь не знать. Так вот, наши уже хотели меня не пивши, не евши затолкать в мой же экипаж и препроводить в Грузино, да я и сам поначалу решил, что так оно и вернее получится. А то как бы не зарыли нехристи, поди, Жеребцов ведь труп не осмотрит, а потом меня как громом поразило – ты ведь занимался делом об утоплении их управляющего и по совместительству полицмейстера, как его, Синицына[8]! Я к тебе – говорят, уволился согласно собственного же рапорта. Я в архив, а там точно впервые о таком деле слышат. Я к нашим – руками разводят, никому, говорят, Петр Петрович дел не передавал… Синицын известный человек, войну прошел, наши его хорошо помнят. Так я подумал, может быть, ниточка какая-нибудь протянется от убийства управляющего к убийству домоправительницы? Что скажешь? И еще, с полгода назад поминали эту Минкину-Шумскую в связи с похищением младенцев, что ли? И старое дело поднимали, ну, помнишь, его еще твой батюшка вел? Кстати, как он? Здоров ли? Как ноги? Говорили, будто бы так распухают, что он ни одну обувь надеть не может. Прошлой весной, когда у него обострение случилось, я где-то вычитал, что лишнюю жидкость следует выпустить, а он только отмахивается, мол, дома, в Ям-Чудове, у него доктор-волшебник,
Жеребцов, Дмитрий Сергеевич – новгородский граждан. губернатор (с 26 авг. 1818 по 1826 г.); был предан суду, с удалением от должности, в 1827 г.
Анастасия Федоровна Шумская (Минкина) (1782–1825) – домоправительница и сожительница графа А. А. Аракчеева, дочь Федора Минкина, сестра Бориса Федоровича Минкина.
Граф (с 1799 г.) Аракчеев Алексей Андреевич (23 сентября [4 октября] 1769 г., имение отца в Новгородской губернии – 21 апреля [3 мая] 1834 г., с. Грузино, Новгородской губернии) – русский государственный и военный деятель, пользовавшийся огромным доверием Павла I и Александра I. Реформатор русской артиллерии, генерал от артиллерии (с 1807 г.), военный министр (1808–1810), главный начальник Императорской канцелярии (с 1812 г.) и военных поселений (с 1817 г.).
Блазень – вертопрах, бездельник, праздный тип.
Синицын (около 1790–1824) в Грузинской волости, Новгородской губернии, Россия). Крепостной крестьянин, полицмейстер. Причина смерти – утопился в реке.