Андруша. Вот это вот всё. Леонид Леонидович Титаренко
цикл кудрявая.
– Да, Томаш, – ещё раз официозно представился Андруша. – Ми би хтел ньемнóго пригóстите вас как то мóжэт пи́вом, как то мóжэт ви́ном алэ пузы́рска брáжница… ммм… шампанске.
– Сам ты бражница, – не желая мириться с тем, как зовётся её любимый напиток, Вика игриво шлёпнула пальцами по плечу чеха и посмотрела на подругу – сравнить свои эмоции с Яниными. Но подруга была неуместно серьёзна: как мамаша, уводящая чадо подальше от слипшихся дворняг.
– Ну Вик! Себя на его месте представь, ему же трудно, – испортила подруге веселье Яна.
– Не, ребят, мы сами себя угостим, спасибо, – сохранила дистанцию Вика, закрыв тему о принятии в дар всевозможных бражниц.
Якоря интернациональной флотилии зацепились за дно. Пришла пора обосноваться на квадратном клетчатом острове. Че отправился к своему столу за куртками, и, понимая, что в этой жизни за всё, чёрт возьми, нужно платить, закрыть счёт за пиво, чай и пиццу. Компания школьников, которая изначально отгораживала Ярика с Андрушей от девушек, уже ушла, в «Топтыгине» стало тихо. Поэтому Андруша на правах человека, которому нельзя было разговаривать с официанткой при новых знакомках, остался корчить европейца на белгородско-чешском.
– Какая змырзлина? Какой перед спины, что происходит? – в конвульсиях задёргала руками Яна.
– Живот от мороженого растёт, вредно это, говорит, – в беседу хлынул рассыпчатый баритон Ярика, – а при детях в общественных местах разлизывать его у нас не запрещают. Последние пару минут он стоял с куртками неподалёку в ожидании сдачи и, прикрывая сдавленные губы, слушал разговор. – Томаш, ты что будешь?
– Пиво. «Че́ске» алэ «Старопрамен», – Андруша решил, что чашка чая стала достаточной жертвой богу субботней трезвости. Тем более, чех вошёл во вкус, а чехи любят пиво, ещё и компания новая… В итоге, долго уговаривать себя Андруше не пришлось.
– «Чешское» бери! Оно намного вкуснее, – со знанием дела порекомендовал Ярослав. Он угощал Андрушу, начиная с чая, и двукратная разница в цене не оставила «Старопрамену» ни единого шанса.
Девушки от заказа воздержались, продолжив цедить винцо под россказни Томаша о желании переехать в прекрасный Белгород, где он впервые в жизни попробовал «чорно злато» – семечки.
На этом месте Яна предложила подруге пойти припудрить носики, потому что заметила уборщицу со свежим рулоном туалетной бумаги.
– Мдэ, сразу видно, не белхародец, – поспешила поделиться впечатлением Вика. Она перебралась в Белгород полгода назад, сразу после получения диплома Сургутского университета, и как и многие приезжие из городов, лидирующих по количеству грабежей и убийств, считала жителей тихого Белгорода быдлом, хамами и жлобами. – Одет нормально, просто, по-европейски. Лицо не русское прям какое-то, заметила? Благородное что ли… – не переставала восторгаться Томашем Вика, покрывая стульчак бумагой.
– Да заметила… И что на тебя напостой смотрит, – завистливо