Андруша. Вот это вот всё. Леонид Леонидович Титаренко
сжёг мост до своей квартиры.
Пускать в сакральную обитель первых попавшихся Вик он обыкновения не имел, к тому же фотографии и годовой запас одежды сдали бы его ещё в прихожей. Но то, что Вика нашла такой дурацкий повод оказаться с ним вечером на одной жилплощади, делало новое знакомство воистину многообещающим.
– И к нам нельзя, – цыкнула Вика. – Янина мать на выходные прилетела,
На севере жила Янина мама, но приезжала к ней почему-то исключительно Янина мать. Недавние студентки вместе снимали двушку, а пару месяцев назад у них повадилась квартироваться родительница Яны. Светлане Игоревне давно приглянулся Белгород – уютом, обилием сибиряков и тропическим размахом тепла: даже от кого-то слышала, что здесь растут абрикосы. Для скорейшей ассимиляции в чернозёмном эльдорадо, мама время от времени прилетала присматривать себе жильё и останавливалась у Яночки на радость её соседям. В такие критические дни подруги искали выходного раздрая в гостях или клубах. Как и сегодня.
– Бýду спрóсим Ярóслав. Можэ как-то у йóго дом полýчит се делать нóрмал рýске пáти, – покачивая головой в стиле автомобильной собачки-маятника, Андруша блеснул задатками короля вечеринок.
– Ну вот спрашивай друга своего. Яну я уломаю… То-маш, – имя Вика добавила с интонацией, с которой осматривала свою первую машину и произносила вслух «Хёндай Гётц», привыкая к названию и прикидывая, насколько оно ей подходит.
Андруша выбросил окурок, попав в урну с полутора метров. «И так будет с каждым!» – победоносно заключил в уме ловкач и куртуазно открыл даме дверь.
Войдя в тепло, Вика первым делом, как настоящая подруга, приложила ледяные запястья к Яниным щекам, о чём сразу узнали окружающие.
– Господи, чё орать-то? Всего три минуты с Ярославом побыла, а уже такая шуганная, – поехала с темы инфарктного испуга подруги Вика. – Что вы тут делали?
– Слушала, как у Томаша сегодня в универе спросили, чем обычно завтракают в Чехии, а он не понял и ответил: «Ртом». Думаю вот, как можно не понять…, – все, кроме Вики, учуяли в словах неприятный душок догадок про блеф.
И тут же Яна пошла с козырей, желая разрушить карточный трёхэтажный домик надежд подруги на интеллигентного европейца:
– А можешь поговорить по-чешски?
– Ммм… Нэ. Так спэциално нье хóтим, – поспешил скрыться в кружке с пивом Андруша.
– Ну поговори, просим, – не собиралась отставать Яна. – Ты же из Чехии? Да?
– Я нье гóворим чéшске йáзик длья чтоб ви пóвьерил! – якобы не стал унижаться до оправданий Томаш. – Я – Томаш, пражáк.
– Ага, оно и видно… – злорадно посмотрела на Вику подруга.
– Нет, ну правда… – занервничала Вика. – Интересно же послушать.
Томаш помычал в потолок и, секунду погодя, размеренно выдал:
– Спрáвный зáсах в ту прáву хви́ли ма. Кдыж пжи́зрак тэ́мный свым рéйдум шáнцы… По стóпе вжды́йцы йдóу аж