Андруша. Вот это вот всё. Леонид Леонидович Титаренко
еле добежал.
– Судя по перегару, бежать правда трудно было. По-любому для храбрости стоял накатывал, – в шутку сказала Алёна, но не ранила, а убила Андрушин кораблик.
Обычно открытый для словесного пинг-понга, он от стыда впал в ступор и засунул свой язык туда, куда пять минут назад мысленно посылала его озябшая Алёна. «Всё, теперь подумает – алкаш», – подвял парень, но для порядка понюхал ладонь с воздухом изо рта и возмущённо удивился. Алёна только строго сжала губы.
Тем обиднее, потому что выпивал он редко: по не каждым выходным и иногда не отказывался поддержать друзей после работы. Не было случая, чтобы он не помнил вчерашний вечер или стыдился своего пьяного поведения. Да и печень болела лишь раз – когда он решил пойти ночью домой гаражами…
Ну да попробуй теперь докажи. И не до этого: на повестке был срочный выбор тёплого пристанища. Определившись, пара посеменила греться в одну из кофеен. В одну из десятков, сотен кофеен Белгорода. Их в последнее время развелось столько, словно в городе наконец-то легализовали кофе. А может, это полчища рабочих открыли для себя бодрящий эффект свежесваренной арабики и сидят по кофейням, чтобы по пути на завод или после ночной смены взбодриться чашечкой американо? Но кофейни полнились далеко не строителями с хлебопёками и дальнобойщиками…
Там, среди, приторных, как меренга, и шелковистых, как чизкейк, особ, Андруша чувствовал себя неуклюже, под стать доктору биологических наук в церкви. Превозмогая ментальный зуд, он взял чай и дал себе клятву больше не пить спиртного, правда, тут же отредактировал её на «не пить при Алёне».
Сидя за столиком, он озирался по стриженным под гитлерюгенд многозначительным теоретикам жизни, на которых будто ошибочно выросла борода, по зожникам, оберегающим тело как единственное, чем они могут быть интересны в принципе, и по жеманным эстетам в бутафорских, как они сами, очках. Если бы здесь продавали пиццу, она непременно была бы не на тонком, а на утончённом тесте.
Посетители общались под аккомпанемент томного лаунжа, деликатного звяканья ложечек и слащавых уведомлений «Ваш ароматный капучино готов!» В тот момент Андруша желал одного – вскочить на стол и заорать: «Вы чё тут все, поохуели?!» Но, памятуя об истории с покером, он молчал и тряс сахарницей над чашкой, пока не понял – от этого скорость высыпания сахара не зависит.
Не отставая от чая, журналист начал потихоньку остывать; все гадости, которые он только что приписал неизвестным молодым людям по соседству, были результатом его испорченного настроения. Если разобраться, он втайне был совсем не против оказаться своим в этой компании ухоженных и образованных посетителей. В то же время антураж какой-нибудь забегаловки или блат-хаты был для него намного уютнее глянцевой кофейни.
Андруша сидел перед Алёной с видом, что ему о многом хочется поговорить, но он не знает, с чего начать. Он менял положения тела, задумчиво потирал уголки