Серебряный воздух. Владимир Зенкин
смутно вздохнул центурион.
II
Перед спуском в ложбину они остановились. Луций Катон ещё раз с интересом оглядел окрестности: синеющее вдалеке вечернее море, светлую полосу побережного песка; грустные глинянные сельские домики, словно льнущие поближе друг к другу в долгой серой боязни. Выволоченные на берег, от шальной волны, рыбацкие лодки, похожие издали на чечевичные скорлупки Совсем рядом, на холме, лагерь центурии – острые частые колья из земляного вала. Площадка часового на столбах, часовой прилежно смотрит им вслед.
Они только что вышли из лагеря, чтобы спуститься в рощу: сенатор с Авдием, за ними, сзади, в нескольких шагах, чтобы не мешать беседе – двое вооружённых охраников. Всего их прибыло с Катоном целых четверо. Авдий про себя слегка удивился – зачем так много? Дорога из Датниона не очень долга и не настолько уже опасна. Удивился, но ни о чём не спросил.
Шафрановое солнце почти касалось краем холмистого горизонта. Вечерние цвета густели в безветренном покое.
– Как только скроется, – Авдий кивнул на солнечный диск, – сразу наступают сумерки. Сумерки здесь короткие. Не успеешь оглянуться – уже темно.
– Я знаю, – усмехнулся сенатор. – Ничего. Мы не надолго.
Они спустились по жёсткой, угнетённой солнцем траве к первым пальмам с мощными буграстыми стволами, с выгнувшимися над ними опахалами веток. Меж ветками свисали жёлтые гроздья доспевающих фиников.
Их встретил часовой, несущий дозор с этой стороны, в полной положенной амуниции – в наплечном пластинчатом панцире, в шлеме, с мечом и коротким копьём-пилумом. Замер, молча, отдал честь своему командиру и высокому гостю.
– Дежурим контурбениями, – пояснил Авдий. – Вокруг рощи – четверо. И четверо – внутри.
– Не спят по ночам?
– Глаз не смыкают. Меняются утром и вечером. Если что произойдёт – подадут сигнал малой трубой. Лагерь недалеко – услышим.
– Ночью огонь разводят?
– Зачем? В роще не темно ночью.
– Наша «гостья» когда появилась?
– Восемь дней назад.
– Это я знаю. В какое время?
– На рассвете. Солнце только-только встало.
– Вот как…
Катон споткнулся о скрытый в траве выступ корневища, упал бы, не поддержи его Авдий под локоть. Досадливо крякнул, болезненно поморщился.
– Плоховатый из меня ходок. Болезнь проклятая силы отняла.
Сенатор, действительно, выглядел не вполне здоровым: лицо серо, одутловато; в белках глаз – остатки недужной желти и красные прожилки. На крутом лбу – бисерины пота.
– Устали вы с дальней дороги. Лучше бы отдохнули сперва. А завтра бы утром.
Нет, любезный племянник. Много времени дорогого потеряно. Завтра я встречаюсь с нашей «гостьей». А до встречи я должен увидеть это место. Услышать от тебя все подробности. Все – до единой. И осмыслить их.
– Это событие здесь… Оно настолько значительно, что потребовался ваш приезд?
– Нам