Твое сердце будет моим. Наташа Престон
Сиенна таким высоким тонким голосом, что меня передергивает.
– Боже, Си, на твой ультразвук слетятся летучие мыши со всего городка! – ворчит Айзек.
Я же, проследив за ее взглядом, вижу на стене библиотеки гигантское стилизованное граффити. Буквы алые, потекшие, словно их написали кровью:
«ТВОЕ СЕРДЦЕ БУДЕТ МОИМ».
Автор надписи оттенил каждую букву серым и черным, чтобы слова выглядели объемными. Жутковато. Но круто.
– Талантливый чувак, – говорит Айзек.
– С чего ты взял, что это парень? – спрашиваю я.
– Чувиха. – Он поднимает руки, будто сдается.
– Спасибо, – улыбаюсь я.
– Твоя работа? – шутит Айзек.
– Конечно! Мы же все знаем, как Лайла красиво рисует. Людей, например… таких, с ручками-палочками и головами-кружочками, – поддразнивает Чейс, еще крепче прижимая меня к себе.
Можно было бы, конечно, съязвить в ответ, но я и правда ужасно рисую.
До дома еще минут пять. Мимо пробегает парочка студентов, изображающих купидонов. Из одежды на них – только куски простыней, прикрывающие задницы. Надеюсь, они схватят обморожение. Придурки.
– Все с ума сошли, – смеюсь я.
Мы сворачиваем за угол, проходим кофейню, горячо любимую всеми студентами, и выходим за границы студгородка. Здесь еще темнее. Плотное переплетение голых ветвей не пропускает свет. Мне всегда страшно ходить здесь в одиночку поздно вечером, хотя, как правило, тут все тихо и мирно. За все время в университете случилось всего лишь одно ограбление, и даже оно не в счет, потому что грабитель нахлестался виски и пытался украсть кошелек у своей же девушки.
Сиенна идет впереди, покачивая худенькими бедрами. Айзек – справа, чуть позади, смеется над ее шуткой.
И тут я замечаю на противоположной стороне улицы парня в толстовке. Идет из клуба? Я снова закусываю нижнюю губу. Я всегда так делаю, когда нервничаю. После смерти родителей я чуть не отгрызла ее к чертям собачьим.
– Тебе не тесновато, Лайл? – усмехается Чейс.
– А? – Оглядываюсь и вижу, что он сошел на проезжую часть, а я иду по тротуару одна. – Ой…
Он хочет еще что-то добавить, и в этот момент раздается громкий хлопок. Чейс хватает меня, я же, наоборот, выкручиваюсь из его рук, пытаясь найти источник шума. Улицу затягивает алый дым.
– Боже, – со смехом выдыхает Чейс. – Неплохо, я аж подскочил!
Сиенна и Айзек хлопают, я же стою, словно окаменев, и провожаю взглядом тающую во мраке темную фигуру в толстовке. Дым тоже медленно розовеет, бледнеет и тает в ночном воздухе.
– Что это было? – спрашиваю я.
– Всего-навсего дымовая шашка, – отвечает Чейс. – Ничего трюк. Но я на его месте швырнул бы ее, когда вокруг народу побольше.
– Ага, – поддакивает Айзек. – Если все в этом году намерены разыгрывать друг друга, надо бы и нам заморочиться.
– Если не можешь победить бесчинство, надо его возглавить? – ухмыляется Чейс.
Я хмуро смотрю вслед неизвестному. Он уже очень далеко ушел.
Наверное.
Мы