Иллюзия греха. Последняя иллюзия. Диана Соул
брата полезли наверх.
– Вещи? – Ричард даже переспросил. – Ты в своей башне совсем связь с реальностью потерял? Я еще раз повторю. Девушка-то тебе зачем?
– А ты догадайся, – с некоторым вызовом и одновременно едва заметно проступившей горечью произнес Герберт. Особенно сильные чувства иногда пробивались даже у инкубов. – Ты же у нас гений!
Несколько мгновений Ричард помолчал.
– Не-е-ет, – наконец протянул он, когда его осенило догадкой. – Она не согласится. Да и шансов практически нет.
– Если не согласится – заставлю, – упрямо стоял на своем братец. – Но уверен, проблем не будет. Ей нужны деньги на лечение сестры, а я смогу осыпать ее кредитами. Ты проведешь искусственное оплодотворение, и девушка выносит ребенка.
Пальцы Ричарда неосознанно сжались в кулаки. Вот именно за эту циничность он ненавидел брата с самого детства. Инкуб – чтоб его!
Их могли сколько угодно считать венцом творения, но Ричард видел в брате и ему подобных ошибку природы, которую она же старательно пыталась стереть из бытия.
Читающие мысли, умеющие внушать свою волю и подавлять чужую. Их было немного, но даже этого хватило, чтобы после Второй Великой Войны, сто пятьдесят лет назад, первые инкубы буквально подчинили себе мир. Никаких идей глобальных завоеваний, скорее наоборот – удалось объединить Панем и Арсамаз, отстроить все разрушенное, и мир вполне счастливо продолжил существовать и по сей день. Становились выше здания, первые корабли полетели в космос, наука шагнула вперед. Вот только одну проблему инкубы так и не сумели решить.
Чертов гибридный вид! Слишком многое в них было намешано! Ричарду они напоминали генномодицированные помидоры. Идеальной формы, цвета, вкуса – но не способные к нормальному размножению семенами.
Жизнь инкубов была ярка и насыщенна. Подобно вспыхнувшим спичкам, они горели и так же быстро угасали, чаще всего не оставляя после себя наследников. Точнее, сыновей. А вот дочерей сколько угодно. Обычные человеческие девочки рождались от них с завидной регулярностью, но их папаши не имели к ним никакого интереса.
Отец Ричарда и Герберта – Роберт – нашел крошечную лазейку. Уговорил мать на искусственное оплодотворение. Габриель как ученый-биолог согласилась, лично проведя отбор материала для будущих эмбрионов. Это было неслыханным успехом, когда они поняли, что будет двойня разнояйцевых мальчиков, вот только по факту рождения всех постигло разочарование. Один сын унаследовал дар отца, а второй оказался обычным человеком. Как рассказывала мать: Роберт подержал его на руках минут пять, а после передал акушеркам и приказал назвать мальчика Ричардом. В честь какого-то там дворецкого из далекого прошлого, сыгравшего важную роль в истории семьи Саксов. Тогда это прозвучало издевкой, будто второму сыну с колыбели указали на его судьбу обслуживающего персонала.
Роберт Сакс после этого прожил недолго, до тридцати семи, что было редким долголетием у этого вида. Инкубы вообще редко доживали до тридцати