Можно ли простить?. Ульяна Павловна Соболева
алиби на время преступления. Этого мало?
Он тряхнул головой и дунул на непослушную прядь, упавшую ему на глаза.
– У вас есть сигарета, Анастасия Сергеевна?
Воронцова подошла к клиенту, достала из кармана элегантного пиджака пачку "Давидофф" и подала Максу.
– Нина Ричи…
– Что? – удивленно посмотрела на Макса.
– От вас пахнет Ниной Ричи.
Он сунул сигарету в рот, лязгнули наручники, и подкурил от зажигалки, протянутой адвокатом, затянулся, медленно выпустил дым в сторону. В ухе блеснуло несколько сережек. У него красивые длинные пальцы. Почему-то представила себе как он перебирает ими струны бас гитары и дух захватило. Ведь перед ней легенда, журналистам не всегда удавалось к нему пробиться.
Настя озадаченно смотрела на заключенного.
– Я не понимаю, вам грозит пожизненное заключение, а вы говорите мне о запахе моих духов? В Штатах вас бы приговорили к смерти.
Он резко обернулся, и стальные глаза немного потемнели как грозовое небо перед вспышкой молнии. Какой безумный контраст с темной кожей и черными волосами.
– Когда ты постигнешь все тайны жизни, то будешь стремиться к смерти, ибо она не что иное, как еще одна тайна жизни. Вы считаете, что пожизненное заключение это единственное чего нужно бояться? Я выбрал самого лучшего адвоката и уверен вы отработаете тот гонорар, который вам пообещали.
Теперь он улыбался. Чертов умник. Намекает, что ей достаточно заплатили, чтобы она не задавала лишних вопросов.
– Я хочу знать совершали вы эти преступления или нет? Я ваш адвокат, на данном этапе вы как на исповеди должны рассказать мне…
Внезапно он засмеялся, точнее расхохотался. Настя напряглась, чувствуя, как в ней поднимается волна гнева. Захотелось послать его чертовой матери и свалить. Притом немедленно.
– Я похож на кого-то кто ходит на исповедь, а госпожа Воронцова Анастасия Сергеевна? И имеет ли значение убивал я или нет? Вы должны доказать мою невиновность при любом раскладе, не так ли? Разве что вас лично интересует убийца я или нет. Вы меня боитесь?
Настя усмехнулась, попятилась назад и села на стул.
– Почему я должна вас бояться? Вы от меня зависите, а не я от вас.
Зазвонил ее сотовый, Воронцова достала из сумочки мобильник. О господи это прокурор, ну что ему нужно именно сейчас. Настя уменьшила звук и вдруг почувствовала, как ее шеи коснулось что-то холодное. Она вздрогнула и чуть не закричала. Бэнг стоял позади нее и его серые глаза обжигали ее первобытным голодом. Ледяной металл наручников опалил ее горло, когда он перекинул руки через ее голову, словно заключая в объятия. Стальные глаза изучали лицо адвоката, потом спустились к вырезу блузки. Под его взглядом напряглись соски, а пиджак прилип к телу, как вторая кожа.
– Вернитесь на место, Макс. Давайте продолжим разговор.
– Вы меня боитесь, – прошептал он и провел пальцем по ее шее, – боитесь, что я сожму свои ладони на вашей белой шейке, и у вас перед глазками поплывут звезды? Или