Баронесса Z. Цикл «Отшельники». Том 2. Геннадий Анатольевич Бурлаков
дома сама для себя это бессмертное произведение и… И вдруг дико засмеялась в голос, почувствовав себя такой Дьяволицей, почувствовав, что смогла бы так играть даже перед публикой.
И рядом с тем «сынком» она прямо на сцене перед зрителями и жюри демонстративно отпустила колки так, что провисли все струны, кроме одной. Даже председатель жюри, сначала негодовавший от её выходки, остановился, не успев произнести приказ убрать её со сцены. Он ждал, уже понимая, к чему она готовилась. И зал затих с первыми ударами смычка по струне. Последней рабочей струне, которую она оставила натянутой. Сначала медленная и заунывная еврейская мелодия новой импровизации перешла в бодрый марш непонятно кого и чего, потом марш сменился скрипом лесопилки и закончился безумством бешеных созвучий и дьявольских сочетаний темпа и ярости. Когда импровизация закончилась, зал сначала сидел несколько секунд молча, а потом взорвался бурными, – даже буйными, – аплодисментами. А когда она протянула свою скрипку с отпущенными струнами «сынку», до сих пор стоящему рядом, тот под громкий хохот того же зала просто сбежал по ступенькам и убежал из зала вдоль сцены.
Судьи засчитали ей победу. Правда, председатель жюри отметил, что её исполнения «зачётных» произведений и до «фокуса Паганини» были неподражаемы, а потом вообще стали «нетипичны и афферистичны, но на грани аффекта и эйфории одновременно». Это были его собственные слова. Публика встретила такую характеристику овациями, а папенька «сынка», которому победа в конкурсе была щедро оплачена, пообещал отрезать ей пальцы.
Сегодня она должна была выступать в небольшом клубе, где работала известная рок-группа и ожидалось большое стечение зрителей. Ей предложили неплохую оплату за исполнение нескольких оговорённых произведений в её манере вместе с этой группой. Оплата её устраивала, да и не приходилось выбирать. Чтобы не думать о том, что она может не успеть на собственное выступление, она засела напротив клуба в кафе, положив футляр со скрипкой на сиденье рядом с собой. Тем самым заняв всё сиденье сама. Но кафе было почти пустым, и официантку это не беспокоило. Она поужинала и просто смотрела в окно, когда из подъехавшего лимузина вышел человек, фигура которого ей показалась знакома. Когда он вошёл в кафе и заказал сигареты «Treasurer» и повернулся к залу было уже поздно. Он – отец «сынка» – узнал её с первого взгляда.
Джули схватила скрипку и выскочила из кафе, перебежала на другую сторону улицы, пока папочка лавировал между столиками и путался в длинном до пола пальто. Но водитель лимузина её увидел и проследил её движение. Джули бросила футляр со скрипкой в проем арки, которая вела в клуб, та упала на ступеньки и скатилась ближе к дверям клуба в кучу каких-то наваленных пустых коробок. А сама бросилась бежать по улице. Очень ей не хотелось потерять пальцы из-за этого невезения. Она бежала, расстёгивая пальто, потом завернула за угол и сбросила пальто и шапочку. Сделала ещё один поворот и остановилась,