Гибель богов. Иван Апраксин
никогда не бывал в Петербурге, – тихо сказал инязор. – Родился в Арзамасе, учился в Казани… В Петербург всю жизнь хотел съездить, но денег не было – семья большая, где тут скопить. Да я просто так вас спросил. Все думал, как подступиться, вот и решил, что если вы про Петербург меня поймете, то значит, я насчет вас прав.
Эрзянский инязор качнулся в седле и вдруг чуть заметно усмехнулся.
– Впрочем, я же не представился. Пашков Василий Иванович, инспектор сельских и церковных школ Арзамасского уезда.
– Румянцев Владимир Семенович, – поймав его вопросительный взгляд, пробормотал я. – Врач-терапевт…
– Владимир Семенович, – задумчиво повторил за мной Пашков-Тюштя, качая головой в громадной меховой шапке.
– Ну да, – хмыкнул я. – Имя-отчество как у Высоцкого. Высоцкий тоже был Владимиром Семеновичем.
Эту присказку я говорил с детства, меня так научили родители.
– Высоцкий? – переспросил инязор и пожал плечами. Потом недоуменное выражение на его лице сменилось озарением.
– Вы из какого года? Откуда вы?
Когда я ответил, Василий Иванович озадаченно крякнул:
– Однако… Две тысячи двенадцатый. Даже сказать-то страшно.
Мне стало смешно от этих слов.
– А жить в десятом веке вам не страшно? – засмеялся я, обводя рукой висящие трупы на деревьях. – А вот среди этого жить вам не страшно? Вы сами-то из какого года?
– Первого мая тысяча девятьсот четвертого года, – негромко доложил Василий Иванович и откашлялся. – Ехал в село Аршиново с проверкой. Лошадь вдруг зафыркала и стала. Я думал, что-то с подпругой. Вышел посмотреть, да тут слабость вдруг накатила… А когда очнулся, то был уже Тюштей – здешним инязором. Пришлось привыкать. Нда-с…
Василий Иванович Пашков родился в зажиточной и очень набожной мордовской семье неподалеку от Арзамаса. Когда мальчик закончил четырехклассную школу в деревне, отец послал его учиться дальше – в Казанскую инородческую семинарию. Было такое специальное учебное заведение для подготовки национальных кадров – учителей и священников. Потом обычная карьера сельского педагога, большая семья, домашние заботы. А в сорок три года Василий Иванович вдруг провалился во времени и оказался в десятом веке так же стремительно и неожиданно, как это произошло со мной.
– А как вы стали инязором, почтеннейший? – поинтересовался я. Неужели и здесь, в эрзянских лесах, произошла точно такая же история, как со мной в Киеве?
Но нет…
– Очень даже просто все было, – пояснил Василий Иванович. – Очнулся в лесу, пока огляделся, пока то да се… Потом уж двинулся куда глаза глядят, да так и вышел прямиком к Эрзямасу. Конечно, я не сразу понял, что попал на то же место, где всегда жил, только на тысячу лет раньше. Не сразу понял, что Эрзямас – это как раз то, что потом станет Арзамасом – моим родным городом. А там не успел я оглянуться – толпа навстречу валит, все кричат, радуются… Это меня народ встречал!
Оказывается, был у них здесь князь по имени Тюштя, – продолжал