Яблоко Немезиды. Анатолий Жаренов
оно изливалось.
– И упадет оно, – бормотала женщина, сверля Алису взглядом. – И не упадет оно. И расколется смрадом и копотью. И вырастет из него поганый гриб на потеху сатане. И обнимет мир сатана и захохочет. И распахнет ворота адовы. И уйдут к нему все, кто не очистился, и примет их сатана и будет мучить вечно. И пойдут туда все отступники, нарушающие устои. Таково, милочка, предначертание Предержащего. И случится все скоро. Недалек час. Готовы ли вы?
– Я не понимаю, – сказала Алиса, вторично зевнув украдкой. Она думала о том, как выпроводить гостью, сделав это возможно деликатнее, и плохо ее слушала. – Я не понимаю, – повторила она, – к чему мне надо готовиться?
– Я открою вам, милочка, – понизила голос Блюстительница. – Я скажу: оно близко. Каждый его ощущает, но безотчетно. Только мы понимаем до конца. Ибо мы ближе всех к престолу. Разве вы не видите, как люди мечутся в страхе? Слабые погрязают в грехе, убегают в вертепы, тонут в разврате. К ним в первую очередь направляет нас Предержащий, их надо быстрее вызволить из бездны. Но есть еще качающиеся. Они клонятся то сюда, то туда. Внешне они выглядят благополучно. Но и их терзает страх. Он приходит по ночам, во сне…
Блюстительница перевела дыхание. Воспользовавшись паузой, Алиса мягко заметила, что ее ночные страхи не терзают, и намекнула на необходимость, по ее мнению, сократить этот затянувшийся разговор. Женщина, казалось, не обратила никакого внимания на слова Алисы. Она стала уверять Алису, что той крайне нужно сейчас, сию минуту, переоценить всю свою жизнь, исповедаться перед Блюстительницей во всех грехах – тайных, явных и мысленных, а затем она, Блюстительница, приведет ее в лоно хранителей устоев. После этого акта душа Алисы обретет покой, а видения, которые мешают ей спать, отойдут в сторону.
И кроткая, деликатная Алиса не вынесла этого натиска. Бутылки под руками у нее не было. Поэтому она ответила на лестное предложение словами, произнеся их возможно убедительнее.
– Моя душа, – сказала она, – обретет покой, когда вы уйдете отсюда.
Сообщив это, Алиса тут же застеснялась. Ей показалось, что она слишком резко высказала свою мысль. И решила было извиниться. Но она плохо знала блюстителей. Гостья только скорбно поджала губы.
– Вы сердитесь, милочка, – пропела она. И зашептала: – Это он в вас. Страх точит душу. Страх томит тело. Душа не ведает, что говорят уста, потому что вы – качающаяся. А сатана близко. Он тут, не ушел еще. Он всегда там, где убивают. Ждет…
Алиса насторожилась.
– Ждет… – повторила Блюстительница. – И я жду. Я пришла, чтобы отвратить его происк. Я тоже всегда там, где убивают. Как сатана. Но я – посланница. Я иду, чтобы уничтожить страх, который приносит сатана. Он принес его сюда ночью.
Это было уже слишком. Сначала инспектор, потом Броуди, а теперь эта фанатичка, похожая на ворону, задавали хоть и в разных формах, один и тот же вопрос. «Моя ложь нужнее вашей правды», – сказал Броуди. «Признайтесь,