Диверсанты (сборник). Евгений Ивин
те два приятеля…»
Вошел Раклин, следом за ним – высокий стройный молодой человек.
– Товарищ Кобзев, – начал официально лейтенант, – повторите все, что вы мне рассказывали.
– Нет, нет! – запротестовал Рыбалко. – Давайте начнем с того, почему сам факт вам запомнился до сегодняшнего дня? Дело-то было более четырех месяцев назад. Мало ли у вас бывает людей!
– Оно, конечно, людей у нас бывает. Но этот как-то бросился сразу в глаза, необычный.
– Чем бросился? Что в нем необычного?
– Ну, костюм у него не первой свежести, мятый, но не из дешевых. Одет не по сезону, башмаки нечищены. Все-таки ресторан, и вечером притом. Люди одеваются прилично, они же здесь отдыхают. Этот был нахальный! Прямо-таки нахальный! Пришел, не спрашивая сел за столик. Машет мне рукой, будто мы знакомы и он тут каждый день обедает.
– Один был весь вечер?
– Нет! Пришел один. Взял бутылку водки, поставил я ему закуску, хотел с него получить сразу. Ну, понимаете, вид такой, уйдешь на кухню, а его и след простыл. Налил он в фужер водки и выпил. Пока сидел, пришли еще двое. Когда они появились, я не видел, на кухню ходил. Смотрю, сидят вместе и разговаривают.
– Как они выглядели?
– Один лет тридцати, здоровый, золотозубый, три зуба спереди золотые, с короткой стрижкой. Второй – худой, таких же лет, молчаливый, гладко зачесанный на пробор.
– У вас сложилось впечатление, что они знакомы, так?
– Трудно сказать. Но думается, что знакомы. Золотозубый все говорил о сигаретах, несколько раз я слышал о них. Хлопал по плечу маленького и про сигареты вдалбливал.
– Сигареты? – насторожился капитан. В своей практике ничего подобного он не встречал, сигареты ничего на жаргоне не обозначали. – Какие сигареты? Марку не называл?
– Американские, «кент» называются, я знаю. Наверное этот «малютка» должен был достать ему «кент».
– Нет, товарищ Кобзев, – облегченно вздохнул Рыбалко. – «Кент» – это на их языке «друг». О чем они говорили? Постарайтесь вспомнить. Отдельные фразы, важно сейчас все.
– Золотозубый все громко смеялся каким-то шуткам, а раз сказал: «На нарах валялся, пятерик имел» и все повторял «завязал я». Куда-то звал этого, полкосой обещал за месяц, то ли на кран, то ли на бульдозер хотел его посадить. Вроде бы, он – мелиоратор. Я не знаю, это на их жаргоне что-то означает «мелиоратор»? А потом спросил: «У тебя бирка есть?» Этот что-то ответил, а золотозубый обрадовался и прямо на весь зал сказал: «Держись меня! Мы с Колей послезавтра уезжаем, поедешь с нами». Я ведь все это запомнил еще и потому, что в ресторане уже никого не было почти, время шло к двенадцати. Мэтр мне сказал, чтобы я их выставил, но золотозубый отмахнулся: «Заткнись и принеси еще бутылку коньяка». Я тогда решил – пусть хоть до утра сидят. Они мне четверть плана сделали. Да и спешить мне было некуда, я в «Интуристе» у лейтенанта на диване спал.
– Больше вы их не видели?
– Любопытно, но этого маленького я видел утром. Он спускался с горы весь грязный, в пыли. В ресторан он приходил с портфелем,