Давай поговорим! (сборник). Михаил Попов
чемодане, запрятанном под кровать.
Мое размышление было прервано появлением Вероники. Она остановилась в коридоре у выхода на веранду. Медленно опершись на косяк, сказала:
– Вы еще здесь?
Я только вздохнул в ответ.
– И когда вы намерены убраться отсюда?
Нет, я не нервничал и не был смущен. Примерно так я представлял себе беседу с наследницей.
– Прошу прощения, хотел бы уточнить, кого вы подразумеваете под местоимением «вы»?
Вероника хмыкнула, быстро сняла и так же быстро надела очки.
– Тебя, дорогой мой секретарь, и эту аферистку.
Маруся потянула было фартук к лицу, чтобы в нем спрятать тихую сиротскую слезу и убежать с нею на кухню, но я сделал ей суровый приказ одним лишь взглядом, и она осталась стоять там, где стояла.
– Что касается меня, Вероника Модестовна, то смысл моего нахождения здесь в связи с гибелью вашего батюшки исчерпан. И я оставлю этот дом, как только мне позволит сделать это следователь. Я, видите ли, один из основных свидетелей. Без меня в этом деле никак нельзя.
Вероника закурила.
– Что же касается Маруси…
– Она уберется вместе с тобой.
– Ее положение в этом доме несколько отличается от моего положения.
Выпустив клуб дыма, дочка Модеста Анатольевича, прошла через веранду и спустилась на дорожку. Полуобернувшись, сказала:
– Да пойми ты, вам здесь ничего уже не светит. Ничего! Лопнула ваша комбинация. Лопнула и провалилась! Ты понял меня, хорек?!
Я думал не о ее словах и не о том, какой циничной стала нынче молодежь – еще тело отца толком не остыло, а все помыслы дочери заняты судьбою наследства! Если б она, глупая, знала, до какой степени ничего не угрожает ее правам на этот дом! Но все это не интересно, а интересно то, от кого бы это Вероника Модестовна могла узнать о гибели отца. Может, Аникеев позвонил? Или все тот же Барсуков-американец? «Доброе утречко, Вика, я только что укокошил вашего папашу, езжайте скорей выручать свое имущество из лап аферистов». Может, попробовать спросить у нее напрямую? Нет, думаю, не стоит. Она не офицер КГБ, правды не скажет.
– Странно, – сказал я.
– Что странного? – с готовностью обернулась Вероника, словно не наговорилась со мною.
– Например, то, что вы не спрашиваете, где ваш друг Фил. Как его там, Мак Мес?
Я, как мне кажется, менее других погружен в суету и всеобщую раздражительность этого мира, но когда удается осадить хама, испытываю чувство удовлетворения. А сейчас это удалось, Вероника Модестовна явно выбита из колеи своей самоуверенности.
– Что ты хочешь сказать?!
– Вы прекрасно знаете, что я хочу сказать и что я имею в виду.
Она грубо, по-мужски, выплюнула сигарету.
– Ты псих!
– Да нет, я, насколько помню, хорек.
– Ты вот чем решил на меня надавить! Мол, я привезла сюда американца, а он