Косвенные улики (сборник). Юрий Перов
кофе.
Когда вода в кофейнике закипела, Настасья Николаевна встала и заварила кофе. Потом достала из шкафа молоко, печенье, чашки.
Вид ее говорил о том, что она поняла неизбежность и нужность моих вопросов и внутренне собралась, приготовилась отвечать. Меня немного смутило то, что она так быстро преобразилась.
– Настасья Николаевна, – сказал я, отпив кофе, – вы должны понять, что я не из праздного любопытства сижу сейчас здесь и собираюсь терзать вас вопросами. Если б все зависело от меня, то я бы вообще не стал вас беспокоить или, во всяком случае, не сейчас. Но следствие ждать не может. Нам дорога каждая минута. Мы не знаем, кто преступник. Может быть, сейчас он уже бежит из нашего города. И если это так, то найти его будет намного сложнее. И кто может гарантировать… Вы должны нам помочь.
– Хорошо, хорошо… Я понимаю. Вы можете спрашивать.
– Скажите, пожалуйста, – я повторил свой вопрос, – почему Владимир Павлович был в кино один?
– Я плохо себя чувствовала и поэтому осталась дома.
– Ясно. – Я сделал вид, что этот ответ меня вполне удовлетворил. На самом деле, мне показался странным тот факт, что Никитина застрелили в двухстах шагах от дома, а Настасья Николаевна появилась в милиции только двадцать или тридцать минут спустя после убийства. Если она была дома, то не могла не слышать выстрела и всей беготни. Такое настолько редко случается в нашем городе, что просто невозможно было ей не обратить на все это внимания. К тому же как бы она ни относилась к мужу, но хоть чуть-чуть должна была ждать. Обо всем этом потом решил я и задал Никитиной следующий вопрос:
– Скажите, Настасья Николаевна, вы не замечали в последнее время за Владимиром Павловичем перемен? Может быть, у него были неприятности, может, ему кто-нибудь угрожал?
– Нет. Кто ему мог угрожать? Но измениться он действительно изменился… Только вряд ли это имеет отношение к случившемуся…
– А в чем, собственно говоря, выражались эти перемены?
– Он стал замкнутым, плохо спал. Часто жаловался на сердце, говорил, что устал от всего…
– Почему у вас не было детей, Настасья Николаевна?
– Это тоже имеет отношение к следствию?
– Нет, вы можете не отвечать.
– Он не хотел ребенка.
– Почему? Материально вы обеспечены хорошо, могли пригласить няньку. Ребенок вас не связал бы.
– Он не хотел. Несколько раз у нас заходили разговоры на эту тему. Я плакала, но он упорно не хотел.
– А чем он объяснял свое нежелание?
– Ничем. Только однажды сказал: «Чтобы иметь детей, на это нужно иметь моральное право». Я спросила: «Кто же из нас не имеет этого права?» Он ответил: «Я». Ответил так резко и твердо, что я не стала больше его спрашивать.
– Странно, – сказал я, – один из самых уважаемых людей в городе вдруг считает себя не вправе иметь ребенка.
– Он вообще был очень странным человеком, – сказала она задумчиво. – На работе он был обыкновенный, а дома и наедине с самим собой странный. Он, например,