По обе стороны огня (сборник). Валерий Поволяев
чашку я поставил… И что дальше?
– Дальше то, что с тобой говорить я не буду.
– А с кем будешь?
– С Николаевым.
– И пушку вернешь только Николаеву?
– Догадливый! – Шатков постарался, чтобы в его голосе прорезались восхищенные нотки.
Козлобородый на эти нотки никак не отреагировал и тогда Шатков сказал:
– Пушка – это предлог. К Николаеву у меня есть дело. Из Москвы.
– Понял! – лицо у козлобородого чуть отмякло, жидкое железо, натекшее было в глаза, истаяло, но настороженность не исчезла, козлобородый был начеку. Шатков тоже не дремал – он также был начеку. Козлобородый отер рукой рот, помял пальцами губы. – Ладно. Я передам!
– За пушку не беспокойся, – сказал Шатков. – Пушка не пропадет. Послужит либо вам, либо… мне. – И видя, что козлобородый свел брови вместе (на лице его возникла боль, будто козлобородый попал в смертельный капкан), Шатков понял, что находится на верном пути и проговорил медленно, чтобы каждое слово дошло до козлобородого: – Мне нужна встреча с Николаевым, понял? Искать меня не надо, я сам объявлюсь здесь, у Нэлки. Вся связь через Нэлку.
Нэлка не удержалась, фыркнула:
– Не хочешь ли ты сделать из моего жилья конспиративную квартиру? Где Ленин с Марксом встречались. – Выругалась, адресуя свою ругань сразу к обоим: – Вот козлы!
– Помолчи! – приказал ей козлобородый.
– Ох, как я испугалась сухого начальственного тона. Может, ты еще и пристрелишь меня?
– Может, и пристрелю. На пару с хахальком. – Лицо козлобородого сделалось жестким, будто отлитым из металла, он потянулся было рукой, к карману, но Шатков опередил его, сунул руку в куртку, натянул ткань стволом пистолета и предупредил:
– Поменьше резких движений. Я все равно окажусь быстрее.
Козлобородый нехотя положил руки на колени.
– Что еще, кроме того, что ты просишь о свиданке, передать Николаеву? Может, букет цветов?
– Купи на улице и передай. Можешь сделать это от моего имени. – Шатков, натягивая куртку еще больше, ткнул стволом пистолета в сторону козлобородого: – А теперь вон отсюда.
Козлобородый молча поднялся и вышел из квартиры.
– Лихо, – восхитилась Нэлка, – очень лихо! – Потом озабоченно потерла пальцами виски: – Это что же, ты у меня жить собираешься?
Шатков в ответ усмехнулся:
– Разве я тебе не говорил, что мне моя жизнь дорога? Не-ет, ни селиться, ни жить я здесь не собираюсь. Стоит мне один раз забыться легким сном, как сон этот может оказаться последним. Не правда ли, детка? – Шатков пальцем пощекотал Нэлке подбородок. Вульгарный жест, Шатков и без подсказки знал, что он вульгарный, поэтому так и поступал.
Нэлка снесла это терпеливо.
Ближе к вечеру, уже в шестом часу, Шаткова повезли к Николаеву – на «жигулях» приехали двое парней, тех самых, что нападали на него около телефонной будки. Шатков сжался было, собрался в кулак, готовясь к очередной драке, но