Не приведи меня в Кенгаракс. Андрей Курков
в природе, думал Турусов, состояло и сейчас состоит из «вещей», с которыми ничего делать не надо. Но разве человек может пройти мимо, разве может он, заметив незнакомый предмет, камень или нечто, не подумать о возможной пользе его? Разве может он не примерить камень к ладони своей?! Человек придумал «порядок» и всю свою жизнь наводит этот порядок среди вещей, предметов и всего, к чему можно прикоснуться. Среди всего, что извечно занимало свое место и еще ни разу не нуждалось в перемещении.
За окошком шел дождь, цеплял дрожащие капли на стекло, а поезд их струшивал вниз. Капли полосовали окно параллельными линиями. Окно, приподнятое на метр над полом, бросало свет на нижнюю полку, где дремал Радецкий. Турусов еще не научился спать просто от безделья, его все еще влекли пейзажи в оконной рамке, он мог часами смотреть на бесконечные леса, поля, на мелькающие диагональные балки железнодорожных мостов.
Ночью темное нутро вагона прорезал луч фонаря. Пробежался по стенам, по ящикам и задержался на спящих сопровождающих. Радецкий отвернулся к стене, Турусов заворочался на верхней полке и приоткрыл глаза. Шорох, шум шагов, фонарь – все это озадачило его, мгновенно прогнало сон, но в то же время словно отняло язык. Пятно света от фонаря сползло вниз на Радецкого, а потом снова вскарабкалось вверх, остановившись на Турусове, как раз надевавшем очки, чтобы разобраться в происходящем.
– Спускайтесь сюда, – Турусов услышал негромкий властный голос.
Стараясь не разбудить напарника, он аккуратно спрыгнул с полки и увидел трех человек в одинаковых темных плащах. Глаза их взирали на него с вопросом, на который он и рад был бы ответить, если бы, конечно, знал, что это за вопрос.
– Не беспокойтесь! – сказал один из пришельцев. – Нам нужно кое-что проверить. Стойте и смотрите!
И он направился в противоположный угол. Минут пятнадцать луч фонарика скользил по грузу, задерживаясь на надписях и шифрах, и вдруг замер.
– Ага! – вздохнул над новым ящиком человек с фонариком. – Нашелся!
Он выпрямился, схватившись правой рукой за поясницу, словно был болен радикулитом. Турусов заметил, что из кармана его плаща торчит свернутая трубочкой газета.
Человек еще раз внимательно осмотрел ящик со всех сторон и вернулся к своим коллегам.
– Порядок! – сказал он. – Я как чувствовал, что он здесь окажется! Какой номер вашего вагона? – Он повернулся к Турусову.
Турусов ответил, а спросивший записал номер в блокнот.
– На Осадчего похож! – кивнул один из пришедших в сторону спящего Радецкого.
– Это уже не имеет значения. Осадчий списан. Был профессор и нет профессора! – человек с фонариком четко произносил каждое слово, четко, но не громко.
– Этот ящик у вас в накладной значится? – снова спросил он у Турусова.
– Нет, он только сегодня утр…
– Ясно! – оборвал его человек с фонариком. – Мы его забираем. Расписку написать?
– Он не значится… – взволнованно начал было Турусов.
– Ладно! Если что случится, ставьте нас в известность!
– Хорошо, –