Пять ночей у Фредди. Четвёртый шкаф. Скотт Коутон
похоже – уверенно сказал Джон Теодору. – Искалеченная? В шрамах? Джессика такого не говорила.
Он покачал головой.
– Не та, с которой я виделся в кафе.
На следующий день… она выглядела так, будто вышла из сказки. Джон поймал себя на этой мысли и помотал головой, пытаясь сосредоточиться на настоящем. Он действительно не знал, что случилось с Чарли. И осознал, что хочет ухватиться за ниточку надежды. Может, я был не прав. Может, с ней все в порядке. Именно этого он раньше хотел – этого хочет всякий, у кого случилось сильное горе: пусть это окажется неправдой. Пусть все будет хорошо. Хлипкая доска стала твердой землей, и Джон почувствовал, как с плеч снимают тяжелый груз и как расправляется спина, которая была скрючена – а он и не подозревал. Вдруг разом навалилась усталость за все месяцы недополученного сна.
Он посмотрел на Теодора, так сильно сжимая голову кролика, что побелели костяшки пальцев. Он медленно выпустил игрушку и оставил ее на подушке.
– Я не пойду, – заявил он. – И вообще не собирался, просто хотел, чтобы Джессика отвязалась.
Он на секунду задержал дыхание и сделал глубокий выдох.
– Так ведь? – сказал он более взволнованным тоном. – Что я вообще могу сказать этим людям?
Теодор смотрел на него пустым взглядом.
– Черт, – вздохнул Джон.
Чем ближе он подходил к дому Клэя, тем больше усиливалась в животе нервная дрожь. Он посмотрел на часы на приборной панели – было только шесть. Может, никто еще не пришел, подумал Джон, но, подъезжая по извилистой дороге к дому, он увидел, что с обеих сторон улицы на половину квартала выстроились машины. Джон вклинился между пикапом и ржавым седаном, почти таким же обшарпанным, как его собственный, вышел и направился к дому.
Все окна трехэтажного дома были освещены и светились сквозь ветки дерева словно маяк. Джон не спешил выходить из темноты. Из дома до него доносились музыка и смех, и от этих звуков не хотелось приближаться. Он заставил себя дошагать до двери, но остановился на пороге. Ему казалось, что войти внутрь – чрезвычайно важное решение, которое все изменит.
Но то же можно было сказать и о решении не входить.
Джон поднял руку, чтобы позвонить, но заколебался; не успел он принять решение, как дверь перед ним распахнулась. Джон заморгал от внезапного яркого света и обнаружил, что стоит лицом к лицу с Клэем Берком, который выглядел таким же изумленным, как и он сам.
– Джон! – Клэй подался к Джону, схватил его обеими руками, притянул к себе и обнял, а потом быстро отодвинул назад и с силой похлопал по плечам.
– Входи же! – Клэй отошел, чтобы пропустить Джона, и тот последовал за ним, с опаской глядя по сторонам.
В последний раз, когда он здесь был, дом был перевернут вверх дном, и по всему было видно, что его обитатель не в себе. Теперь кучи грязного белья и папки с материалами дела исчезли, диваны и пол были чистыми, а сам Клэй широко улыбался. Он поймал взгляд Джона, и его улыбка погасла.
– Многое изменилось, – он снова улыбнулся, как будто