Наш темный дуэт. Виктория Шваб
Флинн перестал сражаться – из-за нее. Он сорвался во тьму – из-за нее. Он пожертвовал частью себя – своей человеческой частью и светом, своей душой, – из-за нее.
Она могла управиться с собственной кровью.
И ей не нужна чужая кровь на руках.
– Правило первое, – Кейт заставила себя говорить ровно и непринужденно. – Не заводи друзей. Это всегда плохо заканчивается.
Райли покатал банку с газировкой между ладонями.
– Но разве без них не страдаешь от одиночества?
Кейт улыбнулась. Насколько все проще, когда можешь лгать!
– Нет.
У насилия
есть вкус
есть запах
но главное –
есть
жар
тень
стоит
на улице
окутанная
дымом
огнем
гневом
яростью
наслаждаясь
теплом
и на миг
свет цепляется
за лицо
находя
скулы
подбородок
намек –
лишь намек –
на губы
на миг
но этого недостаточно
этого всегда недостаточно
в одном человеке
так мало тепла
и снова холодно
снова голодно
края
расплываются
сливаются с тьмой
так всегда
тень хочет
больше
ищет
в ночи
и находит
Женщину, пистолет, постель
Пару, кухню, колоду
Мужчину, повестку, кабинет
весь этот город
спичечный
коробок
ждущий
кто чиркнет
спичкой
Истина
Стальная скрипка сверкала под его пальцами. Она жаждала, чтобы на ней играли.
Ее металлическое тело ловило солнечные лучи, обращая инструмент в свет. Август провел большим пальцем по струнам, проверяя каждую в последний раз.
– Эй, Альфа, ты готов?
Август захлопнул футляр и повесил его на плечо.
Команда ждала, сбившись в кучку на солнечном пятачке к северу от Линии – баррикады высотой в три этажа, протянувшейся, словно темная полоса горизонта, между Северным и Южным городом. Ани пила из фляги, Джексон изучал обойму своего пистолета, а Харрис… ну, Харрис это Харрис, он жевал жвачку и метал ножи в деревянный ящик, на котором сам намалевал грубое – во всех смыслах – изображение малхаи. И назвал его Слоаном.
День был прохладный, все были в полной экипировке, но Август надел лишь камуфляжные штаны и черную рубашку-поло. Руки у него были голые, не считая рядов черных штрихов, обвивающих запястье, словно наручники.
– КПП один, – послышалось из комма, – пять минут.
Август поморщился от громкости, невзирая на то что он вытащил наушник из уха и оставил висеть на шее. Голос донесся из Компаунда. Принадлежал он Филлипсу.
– Эй, Фил! –