Сыч – птица ночная. Лев Пучков
к такси, и понял, что выскакивание не состоится. Три засадных группы по четыре морды в каждой, все вооружены автоматами и помповиками. Сидели за линией деревьев вдоль опушки с интервалом в двадцать пять – тридцать метров, ждали: как оно получится у предводителя. У предводителя получилось – как только я положил руки на затылок, засадники снялись и направились к месту сбора. Вот теперь – все. Если раньше была шалая мыслишка: побаловаться с супостатами в тесном пространстве хибары, как только окажусь в пределах досягаемости, то теперь – никаких шансов…
– Е…льник закрой, падла, булками шевели! – запоздало отреагировал на мою остроту Марат – и такой ненавистью плеснуло мне в затылок, что стало ясно: никаких компромиссов, это последние минуты в моей жизни. Сейчас доберусь до проема, наденут наручники и повезут на могилу Ильяса. Судя по слухам, Марат большой любитель театральных сцен. А умерщвление врага на могиле «невинно убиенного отрока» как ритуальный акт возмездия – весьма эффектная сцена, способная потешить страждущую душу бандитствующего эстета. Или эстетствующего бандита. Потом Марат, глядя на мою дымящуюся кровь на надгробном камне, с мужественной усталостью в голосе произнесет: «Ты отомщен, брат. Спи спокойно…» И пописает на мой быстро остывающий труп. Нет, насчет пописывания – спорный вопрос. Могила как-никак рядом – нехорошо. Но все остальное будет именно так – ни капельки не сомневаюсь. В противном случае меня давно бы уже завалили его автоматчики – на ближних подступах к хибаре. Они прекрасно знают, что я опасен, и не стали бы рисковать зря.
– Расчленять будете?! – роковая обреченность вытеснила из сознания проблемы адекватного поведения и обязательный в экстремальных ситуациях такт со стороны жертвы по отношению к агрессору. – Или серной кислотой обольете?
– Оно еще бакланит, – процедил Марат, защелкивая на моих запястьях наручники – я как раз благополучно добрался до дверного проема и сделал два шага внутрь хибары. – Оно еще рот свой поганый разевает, падла… Ну-ка, Дюха, обшмонай его.
Чьи-то руки принялись сноровисто и неторопливо обыскивать меня – судя по всему, тот самый третий, что маячил за спиной СС. При первом же его прикосновении я вздрогнул как ударенный током, затем максимально расслабился, закрыл глаза и начал стравливать воздух сквозь плотно сжатые губы. Решение возникло внезапно – как какое-то озарение. Если нам суждено выпутаться из этой тупиковой ситуации, то это произойдет в течение следующей минуты. Наступил благоприятный момент: Дюха обыскивает меня двумя руками, значит, оружие повесил на плечо. Марат стрелять навскидку не будет – между мной и им встрял Дюха. СС наверняка уже не держит рыдающего Вовку под прицелом – на меня надели наручники, и теперь я не опасен. С их точки зрения, не опасен. Вряд ли они предполагают, что хорошо подготовленный боец, даже со скованными спереди руками, за несколько секунд может убить троих обычных – пусть вооруженных и имеющих некоторый боевой опыт мужиков