Солнечный круг. Александр Феликсович Каменецкий
сдержать ненужную влагу. Малыш не плакал очень давно, с тех пор как понял – слезы не могут ничем помочь, от них будет только хуже. Решат, что ты слабак, ты лёгкая добыча, этого допустить Малыш никак не мог. И он разучился плакать даже наедине с собой. Да, он не сдержался в тот самый день, но это был особый случай. Но сегодня всё встало с ног на голову – странный сон, странный чужак, странная песня. Вдруг песня опять зазвучала, словно прямо за окном тихо, но слаженно пел умелый хор. Малыш даже головой помотал, посмотрел на Макса, встретился с ним глазами – тот, кажется, ничего такого не слышал, Малыш отвёл глаза. Звуки песни исчезли, а незнакомые, непонятные слова остались в голове. Ещё чуть-чуть и Малыш поймёт их, разгадает их притягательную тайну. Ещё мгновение…
– Как ты здесь оказался, Малыш, и что ты делаешь тут совсем один?
– Что? – Малыш словно очнулся, вся таинственность исчезла, и понимание ускользнуло, как и не было никогда. – Ах да. Ночую я здесь иногда, здесь никого не бывает, можно спать спокойно. Здесь вообще-то странное место.
Место было и в самом деле странное, даже таинственное. Если смотреть со стороны – стоят на самой окраине несколько заброшенных полуразвалившихся домов. Окружены они покосившимся высоким забором из черных от времени досок, ворота завалены кучей вонючего мусора, который стаскивают сюда со всей округи. Можно, конечно, перелезть через забор и увидишь то, что и так видно издалека – ничего интересного, ничего ценного, пустые развалюхи.
Но даже через забор никто не лазал. Казалось, что никто не замечает этого забора и этих домов. Малыш спрашивал о них у Суслика, у одноногого Конрада и даже у Большого Сэма, никто не понимал, о чём он говорит. Все их слова сводились к тому, что там есть пустырь и свалка если там и есть заброшенные дома, то их они не интересуют (как будто мало заброшенных домов в их районе). И только Конрад после долгих расспросов вспомнил, что кажется, видел какой-то забор и дома, но ему и так забот хватает без всяких развалюх и что Малышу тоже не на заборы надо пялиться, а сбегать в центральный район к трактирщику Вацлаву да выпросить каких-нибудь остатков, а то придётся спать опять голодным. (Конрад всегда отличался некоторой наивностью в житейских делах, и Малыш не разубеждал его, скрывая, что достаёт еду и иногда медяки не всегда столь простым и законным способом.)
Это случилось прошлой осенью. В очередной раз, повздоривши с подручным Белоглазого из-за одноногого Конрада, пришлось Малышу спасаться и искать убежище на ночь. Страх и обида гнали Малыша прочь. – «Отчего люди такие злые? Разве нельзя никому не делать ничего плохого? Разве нельзя оставить нас в покое, мы же их не трогаем, даже если они нам не нравятся».
Белоглазый со своей бандой почему-то не любили Конрада (впрочем, это было взаимно). Но на стороне банды была сила и была страсть помучить, поиздеваться, посмотреть на унижение слабого и беззащитного. Конрад терпел, на подначки, тычки и различные подставы не отвечал, а Малышу говорил, что относится к этому надо философски. Говорил, что так они отыгрываются за унижения, которые сами терпят