Сколько стоит корона. Катерина Коновалова
характер немного мягче, им было бы легче это показывать.
Дойл усмехнулся – во что он не верил, так это в добрые чувства милордов: он был им хуже кости в горле. Но королю об этом говорить не стал: во-первых, это ничего бы не изменило, а во-вторых, тот и так был хорошо осведомлен об истинном положении дел.
– Я оставлю Рика и его людей в замке, – сказал он, меняя тему. – И настоятельно прошу временно заменить хотя бы половину своих гвардейцев теми, кого он выберет.
Эйрих поморщился, что неудивительно – Рика он не слишком любил, но согласился со словами:
– Только ради тебя.
Рик, святейший отец Рикон, не был тем, кого желал бы видеть у своей постели умирающий. Вечно облаченный в сутану из грубой темно-серной ткани, капюшон которой закрывал половину его лица, он напоминал святого мученика-отшельника, но только издали. В его шелестящем, почти беззвучном голосе не было и капли кротости и смирения, а его горящие огнем глаза как будто впитали в себя отсветы множества костров, на которых горели ведьмы и колдуны. И своим поприщем, местом своего единственного служения отец Рикон избрал не молитвы в монастыре и обращение язычников на отдаленных землях, а политику.
Будучи старше Дойла на десять, а может, и на пятнадцать лет, он покорно принимал роль его тени, и, как настоящая тень, всюду следовал за хозяином, мало говорил и был практически незаметен. По крайней мере, до тех пор, пока Дойлу не требовались его таланты. Он долго отсутствовал – по приказу Дойла занимался проверкой постов на юге, но теперь вернулся. Ему можно было доверить безопасность короля.
Эйрих не любил Рика – невзлюбил с первой же встречи, с первого взгляда, насколько помнил Дойл. Но Рикон в свое время сделал слишком много и для самого Эйриха, и для его отца, теперь же Дойл едва ли мог бы найти, кем заменить его на невидимом, но очень важном посту.
– Спасибо, – сказал Дойл королю. – Тогда я смогу быть спокоен. Итак, брат, можешь пожелать мне удачи.
– Удачи. Всевышний с тобой, – произнес Эйрих, и Дойл, обозначив поклон, покинул его комнату. В коридоре его уже поджидал Рик, по обычно завернутый целиком в свою сутану и сливающийся с серым камнем стен.
– Милорд сейчас свободны? – прошелестел он.
Дойл кивнул и заковылял в сторону своих покоев. Он хорошо знал систему прослушивающих отверстий во всех гостиных и приемных залах, поэтому старался не вести в них разговоры, не предназначенные для чужих ушей.
Шуганув слугу, чтобы не подслушивал, Дойл расположился на стуле с широкой спинкой и жестом показал предложил сесть. Рик откинул капюшон и повиновался.
Его лицо обычно мало кто мог разглядеть, и на то были определенные причины: оно было слишком худое, как будто изможденное, с глубоко проваленными в глазницах глазами и почти бескровными узкими губами. Но прятаться от Дойла ему не было нужды.
– За юг милорд может быть спокоен, – сказал он. – Лорды искренне верят во власть его величества и будут сражаться за него в случае опасности.
– Зато север кипит недовольством, – произнес Дойл. –