Питер Терпи. Данила Андреевич Трофимов
внутри, ей незачем знать, не надо, никому лучше не рассказывать, не подавать виду. Но она там стояла, считала твои деньги! Зачем она это делала? Мама!
Надо перестать думать. Какая ещё мама здесь? Она там, с Полиной и… Боже мой, и это действительно сделал всё ты. Что наворотил-то! Ладно, хватит. Сосредоточься на не думании.
***
12:49. В дверь постучали. Перед Корнеем стоял восторженный парень.
– День прекрасный! – воскликнул он и полез обниматься, – Корнейка, неужели решился-таки!
– Откуда ты здесь? – трепыхаясь в объятиях, спросил Корней.
– Ты же мне сам вчера ночью позвонил. Забыл, что ли? Али в пьянстве памятью потерялся насовсем?
– Идут тебе бакенбарды, Веня, – вырвавшись из объятий друга, тихо заметил Корней.
– По-пушкински хочу. Чай в Питере живём.
– Ну да, так ты хоть не выглядишь на шестнадцать.
– Ой, мне вечно будет шестнадцать!
Веня вошёл в комнату, огляделся.
– Не прибрано тут у тебя. По-холостяцки, – он достал из своего рюкзака колу и виски. – Посуда есть?
Корней показал на подоконник с нестройным рядом кружек – в каждой по чуть-чуть оставалось воды. Веня подошёл к окну, открыл его, вылил из двух кружек воду, понюхал их и налил сначала виски, а потом колу.
– Ты здесь случаем не ради прелюбодеяния случайного, а? – спросил Веня, подавая стакан другу. – У вас там на ресепшене сейчас сидит одна – мила, красна… умна, наверно. А ещё, когда меня к тебе провожала, раскраснелась вся и филигранно так навела у меня справочку, кто таков тебе буду. Прелестная, в общем.
– Я не заметил.
– Ах, какой ты, право, Мюнхгаузен! Но только у тебя врать не получается.
После третьей кружки виски с колой Корней уже улыбкой отвечал на витиеватые речи Вени, а на предложение пойти выпить в Эрмитаж, ответил утвердительно-радостно.
– Возьмём за углом ещё бутыль, – планировал Веня, – нальём этого благородного напитку в тару из-под колы. У меня в рюкзаке двойное дно – пронесём тишайше.
Так и порешили. Вышли из комнаты. Корней прошёл мимо Ани, кивнул ей и быстро прошёл мимо, чувствуя затылком, как Аня улыбается ему вслед.
– А ведь верно, она тебя нравится? – Веня посмотрел на друга испытующе. – То-то сермяжишься.
– Дай выпить.
– Пожалуйста.
– Мы на метро поедем?
Веня смолчал. Повернули направо, потом ещё направо, заскочили в шаурмичную-магазин, купили ещё виски и прямо в магазине перелили его в бутылку с остатками колы. Отправились в путь, на Эрмитаж.
– Это тебе не Москва, Корнейка. Здесь почти до всего с полчаса пешим ходом, – сообщил Веня. – Особенно нашим-то, московским ходом. Ты хлебай, хлебай лучше, больше.
Тяжёлое свинцовое небо, приговорённое к вечной хмурости, словно ситце, напитываясь светом, пропускало солнечные лучи. Корню захотелось дышать, отдрожать всей дрожью, что накопилась за семь лет катаний на учёбу, работу, с работы на свидание. Может, вселенная всё-таки даёт второй шанс? Может, ты ещё многое, может, ещё и хорошее