Гедда Габлер (пьесы). Генрик Ибсен
о г т. Что ж, я даже рад.
Д о к т о р С т о к м а н (подходит ближе). Ты говорил мне запрещаю и подчиняйся?
Ф о г т. Ты вынудил меня вести разговор в таком тоне.
Д о к т о р С т о к м а н. И я должен в официальном заявлении сам себя опровергнуть?
Ф о г т. Мы полагаем абсолютно необходимым, чтобы ты сделал публичное заявление в том виде, как я требую.
Д о к т о р С т о к м а н. А если я не подчинюсь?
Ф о г т. Тогда, чтобы успокоить население, мы выступим с заявлением сами.
Д о к т о р С т о к м а н. Вот и славно. А я напишу против вас. Буду стоять на своем и докажу, что вы ошиблись и я прав. Что вы станете делать тогда?
Ф о г т. Тогда я не смогу предотвратить твоего увольнения.
Д о к т о р С т о к м а н. Что?!
П е т р а. Уволить отца?
К а т р и н а. Увольнения?
Ф о г т. Увольнения с должности курортного врача. Я буду вынужден поставить вопрос о твоем немедленном увольнении со службы, дабы ты никоим образом не имел доступа ни к чему, связанному с купальнями.
Д о к т о р С т о к м а н. Вы пойдете ва-банк?
Ф о г т. Ва-банк играешь ты.
П е т р а. Дядя, возмутительно обращаться подобным образом с таким человеком, как отец!
К а т р и н а. Петра, помолчи.
Ф о г т (глядя на Петру). Ага, вот и публичные дебаты начались. Кто бы сомневался. (Обращается к Катрине.) Невестка, вы, похоже, самый трезвомыслящий человек в этом доме. Используйте все свое влияние на мужа, чтобы он осознал, какие последствия все это повлечет как для вашей семьи…
Д о к т о р С т о к м а н. Моя семья касается только меня и никого больше!
Ф о г т. Как, повторяю, для вашей семьи, так и для города, в котором он живет.
Д о к т о р С т о к м а н. О благе города пекусь как раз я. Поэтому и хочу разоблачить недостатки, которые все равно рано или поздно всплывут. Тогда-то все и поймут, как я любил свой родной город!
Ф о г т. Ты? Который в своем упрямом ослеплении готов перекрыть главный источник процветания города?
Д о к т о р С т о к м а н. Этот источник отравлен! Господин хороший, ты в своем уме? Мы живем с того, что продаем вразнос гниль и мерзость. Вся наша цветущая общественная жизнь питается ложью!
Ф о г т. Бред – или что похуже. Человек, который позволяет себе столь оскорбительные инсинуации по адресу родного города, – он просто враг общества!
Д о к т о р С т о к м а н (кидается к нему). Да как ты смеешь!..
К а т р и н а (встает между ними). Томас!
П е т р а (хватая отца за руку). Папа, успокойся.
Ф о г т. Я не хочу подвергать себя риску насилия. Ты предупрежден. Подумай. У тебя есть обязательства перед самим собой и семьей. Прощай. (Уходит.)
Д о к т о р С т о к м а н (мечется по комнате). И я должен терпеть такое обращение?! В моем собственном доме?! Катрина, ты-то что скажешь?
К а т р и н а. Да, Томас, стыд и срам.
П е т р а. Так бы его и пришибла!
Д о к т о р С т о к м а н. Я сам виноват, давно надо было начать огрызаться – показать им зубы, рыкнуть. Назвать меня врагом общества! Меня! Этого я им не спущу, так и знайте!
К а т р и н а. Томас, дорогой, но у твоего брата власть.
Д