Пушки царя Иоганна. Иван Оченков
Корнилий, – в еще одной чести…
– Дитя крестить? – усмехаюсь понятливо. – Это уж само собой, друг ситный. Только не затягивай с этим делом.
– Служба есть? – подбирается на глазах мой бывший телохранитель.
– Ага, королевич в Литве войско собирает… да ты сиди, куда подхватился-то? Сегодня – гуляем.
– Как прикажешь…
– Вот так и прикажу. Делу время – потехе час. Как назвать первенца думаешь?
– Андже… – начинает литвин и тут же поправляется: – Андреем.
– Хорошее имя. Только еще и куму мне хорошую подбери.
– Постараюсь, – скупо улыбается Корнилий.
В этот момент в горницу вбегает девочка-подросток. Вообще это не положено, но нравы у Михальского в доме почти польские, да и вошедшая не кто иная, как приемная дочь Пушкарева – Марья. Как видно, они с матерью и сестрой навещали соседку, а теперь юная егоза влетела к нам. Характер у девчонки бойкий от природы, а благодаря моему покровительству она вообще никого не боится.
– Здравствуй, государь, – певуче произносит она, лукаво улыбаясь.
– А поцеловать? – наклоняю голову я, и Марьюшка с визгом бросается мне на шею.
Ей уже двенадцать лет, и она со временем наверняка станет настоящей красавицей, как и ее родная мать. Тайну происхождения стрелецкой дочери никто не знает, кроме ее приемной матери, меня и верного Корнилия, поэтому мое покровительство многих изумляет. Впрочем, поводов для изумления я и без того даю своим подданным достаточно, так что одним больше, одним меньше…
– Как поживаешь?
– Благодарствую, царь-батюшка, все благополучно, – пытается она быть степенной, но тут же сбрасывает с себя чинность и непосредственно заявляет: – А мы маленького видели!
– Кто это «мы»?
– Я, Глаша и матушка.
– Вон как, а я вот Глафиру с мамой твоей давно не видал. Здоровы ли?
– Здоровы, что им сделается! – беспечно смеется Машка, не обращая внимания на строгий взгляд отчима.
Авдотье брак с Пушкаревым и вправду пошел на пользу. За прошедшие шесть лет она раздобрела и родила стрелецкому полуголове еще двух дочерей и долгожданного сына. Так что неудивительно, что ее позвали к роженице. О родах и детях она знает все. А вот, кстати, и они.
– Ой, Марья!.. – всплескивает руками мать, видя, что она устроилась подле меня. – Здравствуй на многие лета, царь-батюшка, спасибо тебе, что не гневаешься на нашу дурочку!
– И вовсе я не дурочка! – вспыхивает дочь. – Я и грамоту лучше Глаши знаю, и счет!
– Не гневи бога, Авдотья, – защищаю я свою любимицу, – дочери у тебя и умницы и красавицы. Старшая, смотрю, совсем невеста?
– Спасибо на добром слове, государь, – кланяется стрельчиха, – твоя правда – совсем взрослая Глафира стала, пора и замуж.
Чертыхаюсь про себя: опять ляпнул не подумав… По нынешним понятиям пятнадцатилетняя Глаша вполне себе невеста. Еще воспримут мои слова как руководство к действию и выдадут девчонку,