Стокер и Холмс. Механический скарабей. Коллин Глисон
специальными чернилами. Я без единого слова передала ей свое приглашение, и, к моему облегчению, мисс Холмс не отпустила больше никаких комментариев и не выказала каких-либо признаков самодовольства.
Экипаж снова двинулся вперед, а затем остановился. Мисс Холмс использовала маленькие веерообразные крылья броши-стрекозы, чтобы высушить чернила, и после этого вернула мое приглашение. Мы сидели и молчали, пока наша дверь не открылась и кучер в белых перчатках не помог каждой из нас спуститься. Солнце уже село, и единственным естественным освещением были лишь проблески луны сквозь тонкие серые облака, а также косая линия звезд, искрящихся в темном небе.
Перед нами возвышался особняк, один из немногих в городе, что мог похвастаться своими обширными закрытыми садами. Лестница вела к хорошо освещенному входу на боковой стороне здания, а не к двери, обращенной к подъездной аллее. Чтобы дамы в своих громоздких юбках и туфлях на высоких каблуках не утомились, поднимаясь по лестнице, был спущен отполированный механический пандус. У некоторых женщин были настолько узкие юбки с высокими турнюрами, что их владелицы могли передвигаться только неестественно маленькими шажками. Хорошо, что у Мины были средства, чтобы надеть платье с пышными юбками, которые, несмотря на его вес и количество слоев, позволяли ей свободно двигаться.
Я несколько старомодна, поэтому отказалась от пандуса и предпочла лестницу, а когда поднялась, обнаружила, что мне нужно ждать, пока мисс Холмс доедет наверх на этой механизированной тележке. Ряд панелей и дверей убрали, оставив одну стену фойе открытой для проникновения ночного воздуха. Никаких границ между террасой и внутренней частью помещения не было. Приглушенный звук разговоров и смеха смешивался с музыкой, исполняемой небольшим оркестром, и проникал на улицу. Даже с того места, где я стояла, можно было увидеть сверкающие золотые вымпелы и праздничные декорации, а также сотни кроваво-красных роз в вазах, на шпалерах и в горшках, прикрепленных к деревьям. Кто-то срезал большое количество длинных безлистных ветвей, выкрасил их в темно-красный цвет и сделал из них деревья. Вокруг, словно светлячки, мелькали самоуправляющиеся крылатые фонарики медного цвета размером с ладонь.
– Красиво, – пробормотала мисс Холмс. – Напоминает позолоченный английский розарий.
Я не могла не согласиться. Интересно, насколько часто им приходилось заменять механизмы в этих глупых летающих огоньках?
– Они захотят объявить о нашем прибытии, – заметила я.
Мисс Холмс поморщилась, но подошла ко мне и вручила наши визитные карточки дворецкому.
– Она произносит свое имя как Эва-лайн, не Эва-лин, – сообщила мисс Холмс дворецкому, указывая на мою карточку.
Я закатила глаза. Мне было все равно, как меня назовут.
– Мисс Эвалайн Стокер и мисс Мина Холмс, – объявил дворецкий.
В этом месте собралось столько людей, что они едва могли передвигаться по комнате. Лорд и леди Косгроув-Питт стояли у входа и приветствовали каждого гостя. Мы тоже почтительно к ним подошли.
Лорд