Возмутитель спокойствия. Макс Брэнд
дня у меня во рту не было ни крошки. И еще. Не подумай, я не побираюсь, не прошу у тебя милостыни. Этого ты не дождешься никогда. Просто позволь мне немного посидеть за твоим столом. У меня нет денег, чтобы заплатить за еду, но могу отдать тебе уздечку с моего коня. Сам я запросто обойдусь и без нее, с одним лишь недоуздком.
Все мы выжидающе уставились на босса. На мой взгляд, любой нормальный человек не устоял бы перед подобной прямотой и пошел бы Бурливому навстречу. Но Ньюболд, по-видимому, был целиком отлит из закаленной стали, типа той, что идет на боеголовки для бронебойных снарядов.
– Да пошел ты к черту вместе со своей уздечкой! – объявил он. – Выметайся из моего лагеря, покуда я не разозлился и не вышвырнул тебя отсюда! Ты вор и бродяга, а я тварей вроде тебя на дух не переношу. Если ты и болен, то радуйся тому, что я не сделал тебя еще менее здоровым. Чтоб ты свалился по дороге и стервятники принялись бы за тебя прежде, чем ты успеешь сдохнуть. Так что давай проваливай, пока я не набил тебе морду!
В голове у меня мелькнула мысль, что теперь-то уж перестрелки точно не избежать и что все закончится очень быстро. Боссу же было как будто все равно. Возможно, он предпочел бы выяснять отношения при помощи кулаков, однако, если уж на то пошло, этот человек с одинаковым успехом умел также управляться с ножами, пистолетами или даже кольями. Во всяком случае, вид у него был довольно грозный, а свет от скачущих по поленьям огненных языков пламени придавал его стройной, подтянутой фигуре еще больше внушительности.
Но Даг Уотерс лишь смерил его задумчивым взглядом, каким обычно провожают летящую по небу на недосягаемом расстоянии дичь, после чего удивил нас еще больше, заявив:
– Тебе незачем марать об меня руки. Я и сам уеду.
С этими словами он встал из-за стола и отправился восвояси, и, что самое удивительное, ни у кого из нас, как это выяснилось из последующего разговора, даже в мыслях не было обвинять Уотерса в трусости. Все мы сошлись во мнении, что он, должно быть, что-то задумал. Пит Брэмбл сказал, будто бы он видел, что Уотерс едва не упал, вставляя ногу в стремя. И все мы согласились, что, скорее всего, он действительно был не вполне здоров, припоминая, что и лицо у него было слишком бледное, как будто совсем обескровленное.
После того как босс отправился спать, Пит Брэмбл обвел суровым взглядом нашу притихшую компанию и мрачно сказал:
– Теперь жди неприятностей. Это уж слишком. Ведь человек болен, а он… – Тут Пит замолчал и принялся сосредоточенно раскуривать трубку.
Повар стоял тут же, рукава его рубашки были высоко закатаны, и на его перепачканных в жире красных руках отражались огненные блики.
– Болен? – подхватил он. – Ладно бы только больной, так ведь еще и голодный! Куда ж это годится?! Прогнал человека, как бездомного пса!
Наверное, это был самый никудышный повар на всем белом свете, но я был готов броситься ему на шею и расцеловать за такие слова. Он выразил общее мнение, и в последующие два или три дня никто даже не ругал его за то, что