Летний детектив (сборник). Нина Соротокина
Леонидовича, когда проснётся и будет в состоянии говорить. Но дело в том, что времени у нас немного – это раз. А два – и это главное – Лев Леонидович подозревает, что в него стрелял именно Артур.
Показной романтизм мигом слетел с собеседника. Он как-то разом на глазах поумнел и воскликнул с простонародной интонацией:
– Матерь Божья! Лёва сам вам об этом сказал?
Никсов развёл руками: мол, кто же ещё?
– Раз сказал, значит, имеет основания, – твёрдо подытожил Хазарский и добавил деловито: – Знаете что? Пойдёмте-ка прогуляемся. В этом сплошь деревянном доме потрясающая акустика. Словно внутри органа сидишь, и каждая доска – струна. На кухне говоришь, а в угловой комнате наверху всё слышно.
Они прошли через цветник и сад, обогнули банный дом и пошли по деревне к лесу. На зелёной траве млели от жары утки. У калитки крайней избы стояла и смотрела на них в упор каштановая корова с пёстрым выменем и острыми рогами. Поравнявшись с ней, Хазарский вдруг набычился и крикнул: «Фу!» Корова отступила на шаг и принялась лениво махать хвостом, отгоняя оводов.
– Я их с детства боюсь, – сказал Хазарский. – Меня в детстве на даче корова бодала. Колхозная. Такая, вам скажу, была стерва! Я в Голландии был. Тактам коровы – прямо тебе красотки! Нажрутся травы и лежат в лугах, морду копытом подпирают. А у нас – худые, агрессивные, любопытные – всё им надо! Вот скажите, чего ради она среди бела дня домой припёрлась?
– Так двенадцать часов. Наверное, доить пора, – с нескрываемым раздражением сказал Никсов и подумал: «Что-то не больно ты скорбишь по раненому другу, господин хороший. Балаболишь языком, время тянешь».
– Значит, мы про Пальцева, – на той же бодрой ноте продолжил Хазарский. – На первый взгляд Артуру совершенно незачем стрелять в Лёву. Совершенно.
– А на второй?
– И на второй тоже. Во всяком случае, из тех знаний, которыми я располагаю, ничего криминального не выкроишь.
«А это не твоя забота», – хотелось сказать Никсову. Ему не нравился Хазарский. Скользкий, как угорь… Он и сам с собой наверняка не любит быть откровенным. И какого чёрта они потащились в лес, а не на реку? Правда, плавок всё равно нет. Ну и жара…
Тропинка привела их к заросшей дороге в лесу. Видно, ей давно не пользовались. От прежней трудовой её жизни остались две глубокие колеи. В них кое-где стояла вода. Колеи заросли не только крапивой, снытью и конским щавелем, – тут и там высились молодые берёзки и осины. В сырых местах доверительно голубели ломкие, с длинными стеблями незабудки.
– Вы расскажите всё, что знаете, – предложил Никсов, – а потом я вам буду вопросы задавать.
Рассказ Хазарского был административно сух и точен:
– Артур Пальцев появился на горизонте примерно год назад или около того. Можно уточнить. По образованию Артур гуманитарий, какое-то время – ещё мальчишкой был – работал в кино на ролях вторых режиссёров. Потом решил организовать собственное дело, а именно – создать банк. И создал, но прогорел. Это было примерно за год до августовского