Никогда не сдавайтесь. Уинстон Черчилль
неограниченное время успешно оборонять укрепленные позиции, создавая проблемы наступающим. Он хорошо усвоил уроки Малаканда, заключавшиеся в необходимости избегать кровопролитных и бессмысленных атак на противника, обладающего современными оборонительными вооружениями. Это понимание легло в основу его будущего стратегического мышления, способствовавшего дарданелльской неудаче в 1915 году. Этим пониманием объясняется и его приверженность к использованию новейших военных технологий, и стремление развивать танкостроение и военную авиацию.
В течение всего нескольких часов ожесточенной схватки чувства Уинстона Черчилля прошли путь от геройства к состраданию и обратно к геройству – возможности рискнуть всем ради всеобщего восхищения. Однако это было только начало.
Через час бой начал стихать, шквальный огонь и град камней постепенно перешли в эпизодический обмен выстрелами. Вечером в лагере, описывая в письме к матери события 16 сентября, Черчилль вернулся на более раннюю ступень своей моральной эволюции. Он хотел славы. «Я проскакал на своем сером коне вдоль линии огня, а все остальные отсиживались в укрытии. Возможно, это глупо, – признавал он. – Но я играю по-крупному, а перед этой публикой не бывает чего-то излишне смелого или благородного».
Менее чем через две недели после боя у Марханая он снова оказался в деле. На этот раз – в районе Агры, в составе 31-го Пенджабского полка. В течение пяти часов он находился под непрерывным обстрелом, но этот факт не подействовал на него так же сильно, как печальное известие о том, что доблестный британский полк – Королевский Западно-Кентский – дрогнул и побежал с поля боя. Оставив к тому же одного из своих раненых офицеров на растерзание врагу.
Вернувшись в лагерь, Черчилль не выдержал и разрыдался – сначала при виде останков офицера, которые удалось найти на поле боя: «На носилках были буквально мелкие кусочки». А затем при виде сломленных людей из Западно-Кентского полка, «которые не устояли в бою… и явно устали воевать». После этого он написал матери, что надеется к следующему бою получить под свое командование роту – сотню людей, с помощью которых он «сможет испытывать судьбу не только ради жажды приключений».
В горячем цеху Малаканда ковалась сталь будущего лидера. Мягкий металл юношеской жажды приключений ради приключений обогатился желанием проявить героизм. Затем в сплав добавилась немалая доля сострадания. И наконец, в самую последнюю очередь, потребность в чем-то большем, чем просто чувства, дела или даже долг. Это была потребность руководить. В ней слились воедино все остальные мотивы – страсть к приключению, геройство, сострадание. Но тем катализатором, благодаря которому эта потребность проявилась, стало горячее желание уберечь английских солдат от позора бегства с поля боя. И от предательства раненых товарищей, оставляемых на растерзание безжалостному врагу. Младший лейтенант Уинстон Черчилль рвался в бой, думая только о себе. А вышел из него самоотверженным