Осязаемая реальность. Том IV. Ольга Хомич-Журавлёва
а, завидев женщину на скамейке, вдруг нахмурился. Ударил гром. Мужчина подошел к Серафиме Петровне, вздрогнул и, приняв сочувствующий вид, что-то тихо ей сказал. Потом протянул конверт. Хлынул ливень. Почтальон ещё секунду колебался и что-то хотел сказать, но потом просто поспешно удалился, теребя пальцами усы. Лицо его сделалось мокрым не то от дождя, не то от слёз. Серафима Петровна осталась сидеть. Лицо её побледнело. Нерешительно, дрожащими руками она развернула конверт. Поднесла поближе к близоруким глазам. И застыла. Внезапный порыв вырвал листок из рук. Серафима Петровна ахнула, упала, распластавшись на скамейке.
Опять возникла девочка с белым бантом. Казалось, дождь совсем не мешал её веселью. Увидев бедную женщину, она с испуганными глазами подбежала к ней.
– Тётя Серафима, вам плохо?! – не дожидаясь ответа, Нура стала осматриваться по сторонам, но все люди как назло пропали с улицы. – Тётя Серафима, я сейчас! Подождите немного! Я сбегаю за мамой в поликлинику, она вам поможет!
И девочка со всех ног понеслась в сторону местной поликлиники, а Серафима Петровна осталась лежать, тяжело дыша. Я уже не мог просто наблюдать за происходящим, но, едва попытался встать, почувствовал, будто приклеен к скамейке. Оставалось смотреть дальше.
Я и не заметил, как Нура вернулась, да не одна, а с машиной скорой помощи. Она закрыла от меня Серафиму Петровну. Вышли женщина-врач и два санитара с носилками и скрылись за машиной. Послышался торопливый говор врача и ответы Нуры, из которых я не мог разобрать ни слова. Спустя минуту санитары погрузили женщину в машину, следом в неё запрыгнула мама Нуры, и они все торопливо уехали. Осталась только испуганная девочка.
Тут сон поплыл, и картина изменилась.
Гроза прошла, но и от весенней благодати не осталось следа, теперь над головой повисла серая осень со своими тучами.
Ранним утром, когда дети ещё не торопились в школу, Серафима Петровна решила выйти на улицу подышать свежим воздухом. Вид у неё был слегка болезненный для Серафимы Петровны из начала сна, но абсолютно нормальный для хорошо знакомой мне старушки.
Опять появилась Нура, но на этот раз она торопилась, неся портфель на спине. На её голове болтался завязанный на скорую руку бант.
– Нурочка, – обратилась к ней женщина хорошо знакомой мне интонацией. – Не подскажешь, какое сейчас число и день?
– Сейчас, тётя Серафима, сегодня пятница… – девочка поморщилась, копаясь в памяти, а в глазах женщины что-то вспыхнуло, лицо переменилось. – Семнадцатое октября! – выпалила Нура.
– Спасибо большое! – поблагодарила старушка девочку, которая уже убежала.
Теперь я видел напротив себя ту самую, хорошо знакомую мне Серафиму Петровну. Тот самый пронзающий насквозь взгляд и то самое немного потерянное выражение лица. Единственное, что её отличало от настоящей, возраст.
Только я об этом подумал, как солнце будто сошло с ума и понеслось, как бешеная карусель. Но… только