Записки на простынях. Ирина Мист
крючок.
Я привыкла к играм на боли и страхе. Не будь их – не возбужусь. Обычный секс давно ушёл из моей жизни. Мне нужна власть надо мной. Его власть. Его рука скользит под моим платьем. Не сопротивляюсь – слишком люблю публичность. Нравятся публичные сессии, когда меня почти без одежды связывают перед зрителями – а я ловлю их взгляды и купаюсь во внимании.
Мы в машине. Говорить не о чем. Мы давно чужие. Он дьявольски красив. Если попаду в ад, хочу, чтобы демон, пытающий меня, хоть немного напоминал его. Вьющиеся волосы с нитками седины. Нос с горбинкой. Пронизывающий насквозь взгляд. Сумасшедший аромат – какой-то селективный парфюм с не запоминающимся названием, слившийся с запахом его тела. Всегда пьянела от него.
Собираюсь с духом, прошу поцеловать меня – чувствую сухое прикосновение губ к щеке. Совсем не так мы целовались в парке. Или те поцелуи тоже выдумала я? А за пощёчину я ему благодарна. Поцелуи чужие, а пощёчина выдёргивает меня, уплывшую от прикосновений, резким ожогом на лице. Вскрикиваю и словно впервые вижу его. Я так скучала. Пыталась сбежать, забыть, убедить себя, что всё осталось в прошлом. Лучше бы осталось. Не стоило ворошить. Всё, что связывало, отжило. Что цепляло, умерло. Остались мои чувства, вряд ли взаимные.
Он рассказывает о ротанге. А я хочу его. До вздувшихся рубцов, огранённых ровными двумя полосками от каждого удара. Хочу всё, что угодно. От него и его рук. Мысленно благодарю за то, что мы вместе. Пока вместе.
Домой возвращаюсь на такси. Всю ночь брожу по призрачным дворам. Кажется, летом белые ночи даже в Москве. Не темнеет то ли от огней, то ли от взглядов влюблённых. Просыпаюсь каждые пару часов и снова проваливаюсь в сон.
А утром меня разбудил телефон – пришло сообщение, что не стоит начинать отношения.
Не помню, было ли так больно, когда мы расстались в первый раз. И во второй. Бог ведь любит троицу. Только за что?
Когда шуршит дождь
Ночной город – как на ладони. Тысячи огней до самого горизонта. Хвастаюсь, что вижу первый лучик солнца. Лукавлю, первый скрывают дома, зато третий – точно мой.
Вечером распахиваю окно настежь. Закрываю кошку в комнате, чтоб случайно не выпала. Сажусь на спинку дивана вровень с подоконником – словно парю рядом с птицами. Гирляндами спускаются зажжённые огни окон, далеко внизу – деревья и замершие машины. А здесь – я и город. Чернильно-синее небо, лунный серп и тёплый ветер.
Вчера весь день ждала бури, а ночью зашелестел дождь. Люблю, когда беснуется стихия. Ветер воет и рвёт одежду, зарывается в волосы и ломает деревья. Ему можно тихонько шепнуть, чтобы изменил жизнь. А лучше крикнуть, чтоб уж наверняка. И сделает, но по-своему. Тот ещё шутник. Оторвёт умершее, оставив зияющую кровоточащую пустоту, жаждущую заполнения. И оно не замедлит прийти. Сейчас мне нужна буря, мне нужен такой ветер, чтобы выкорчевал прошлое с корнями. В городе такого нет. Сяду в машину и поеду на поиски.
Сквозь сон слышу,