Только неотложные случаи. Аманда Макклелланд
и тонкие, словно статуэтки, пусть и обмазанные коровьим дерьмом. Жизнь их была тяжелой, но при правильном освещении даже тяжелая жизнь может смотреться великолепно.
Проблемы, связанные с местными традициями и практиками, сказывались не только в уходе за скотом. Большинство женщин в Южном Судане рожало дома; с родами была связана масса заблуждений и предрассудков. Женщины считали, к примеру, что после начала схваток роженице нельзя пить, иначе ребенок утонет. Переубедить их нам так и не удалось.
Только когда местные повитухи понимали, что самим им не справиться, роженицу доставляли к нам в родильное отделение, поэтому Изабелла и ее акушерки постоянно сталкивались с исключительно тяжелыми случаями. Изабелла была великолепным гинекологом; у себя в Колумбии она тоже работала в условиях ограниченных ресурсов, поэтому обладала громадным опытом и никогда не теряла хладнокровия. Если она обращалась ко мне за помощью, как к лишней паре рук, это означало настоящий кризис.
Однажды она срочно меня вызвала помочь, когда я была на выезде, поэтому явилась я вся в грязи и пыли, обливаясь потом после долгих часов на жаре. К сожалению, роженица, которую доставили к Изабелле, находилась в еще худшем состоянии. Ребенок шел спиной, и у женщины начинался шок. Изабелла засунула руки в родовые пути, насколько было возможно, пытаясь вытащить плод. Он умер в утробе еще несколько дней назад, а теперь смерть нависла и над матерью тоже.
Родильный зал находился в помещении из цементных блоков, с крошечным окошком, прикрытым старыми деревянными жалюзи. Он больше походил на сарай, чем на палату в госпитале. Посередине стояло черное кресло с подпорками для ног, а рядом – лампа, работавшая от батареи. С другой стороны располагался стол из хирургической стали, на котором лежали стерильные инструменты.
Женщина, лежавшая в кресле, молчала, стиснув зубы. На коже блестели бисеринки пота, она изо всех сил старалась не потерять сознание, пока Изабелла сражалась с тельцем умершего ребенка.
Когда оно, наконец, показалось на свет, то нисколько не походило на младенца. Кожа была синей из-за полного отсутствия кислорода, с серыми пятнами там, где она начала отслаиваться еще в матке. Первыми вышли ножки, потом торс. Изабелла поднажала, но головка оставалась внутри. Она застряла в шейке матки.
Изабелла отвела меня в сторону и тихонько объяснила, что у ребенка гидроцефалия: череп аномально увеличен из-за скопления жидкости в мозгу. Единственный способ спасти женщину – отделить тело ребенка от головы. Она сделает это сама, от меня же требуется, чтобы я просунула руку в матку и раздавила череп. Тогда он пройдет через шейку.
Мне не хотелось подводить Изабеллу, но я пришла в ужас.
– Я не смогу, – только и сказала я. – Ни за что.
– Придется, – спокойно ответила она.
Ее руки были слишком маленькими, чтобы захватить череп. Я перевела взгляд на свои собственные огромные ладони. Что ж, придется набраться