Без дна. Жорис Гюисманс
на поверхности топазовыми глазками.
Питательный и жирный, крепкий и все-таки нежный, он был еще улучшен варившимися в нем куриными потрохами.
Все молчали теперь, уткнувшись в тарелки, с лицами, оживленными паром душистого супа.
– Было бы своевременно теперь повторить излюбленное Флобером общее место: «В ресторанах такого не получишь», – сказал Дюрталь.
– Не будем говорить дурно о ресторанах, – сказал Дез Эрми. – Они приносят совсем особую радость тем, кто умеет бывать в них. Послушайте, два дня назад я возвращался от больного и попал в одно из этих заведений, где за три франка можно получить суп и два вторых блюда на выбор, салат и десерт.
У этого ресторана, где я бываю приблизительно раз в месяц, есть свои постоянные клиенты, хорошо воспитанные и сдержанные люди, офицеры в отставке, члены парламента, чиновники.
Поедая подозрительно-запеченную рыбу, я рассматривал окружавших меня обычных посетителей и нашел их удивительно изменившимися со времени моего последнего посещения. Они похудели или припухли; глаза окружились синевой, ввалились или прикрылись розовыми мешками; жирные люди пожелтели; худые становились зелеными.
Ужасные составы этого заведения отравляли постоянных посетителей медленно и вернее, чем забытые яды Эксили.
Поверите ли, это меня заинтересовало; я прошел самостоятельно небольшой курс токсикологии и открыл при практических упражнениях страшные ингредиенты, маскирующие вкус несвежей рыбы, запах которой отбит распыленной смесью угля и толченой дубовой коры; мяса, сдобренного маринадами, подцвеченного соусами цвета нечистот из сточной трубы, вин, подкрашенных фуксином, надушенных, сделанных крепче при помощи патоки и гипса!
Я обещал себе непременно возвращаться туда каждый месяц, чтобы проследить, как чахнут эти люди…
– О! – воскликнула госпожа Каре.
– Да ты, случайно, не сатанист? – засмеялся Дюрталь.
– Послушайте, Каре, он сел теперь на своего конька; он не даст нам времени вздохнуть, говоря о своем излюбленном сатанизме. Положим я, правда, обещал ему поговорить об этом с вами сегодня вечером. Да, – продолжал он в ответ на изумленный взгляд звонаря, – Дюрталь, как вы знаете, занят историей Жиля де Ре; вчера он заявил, что имеет все данные о средневековом сатанизме. Я его спросил, так же ли он знаком с современным? Он зафыркал и выразил сомнение в том, чтобы подобный культ мог еще существовать.
– Это чистая правда, – ответил Каре, становясь серьезным.
– Прежде чем мы будем толковать об этом, я хотел бы задать Дез Эрми один вопрос, – сказал Дюрталь, – можешь ли ты, без цгуток, без твоей скрытой улыбки, ответить мне прямо один только раз, да или нет, веришь ли ты в католицизм?
– Он! – воскликнул звонарь, – он хуже, чем неверующий, это ересиарх!
– Дело в том, что если бы я был уверен в некоторых вещах, я охотнее склонился бы к манихейству, – сказал Дез Эрми, – это одна из древнейших и самых простых религий, во всяком случае, лучше всего объясняющая отвратительную