Никудали. рассказы, пьесы, миниатюры. Дмитрий Москвичев
А во-вторых?
МАЛЕВ. А в-третьих?
БУР ПЕРВЫЙ. Бенедикточка мой бенедиктовый, нашли кого ревновать.
ЛИФ. Нет никакой ревности! Курсистки эти мне и даром не нужны! Выпиши из Парижа самого захудалого фермера, который и грамоте-то не научен, вымой, наряди во фрак да в Петербург свези. И местная интеллигенция будет ему в рот заглядывать. По нужде сходит – и в этом найдут для себя откровение!
МАЛЕВ. Где вы видели в Париже фермеров? Одни путаны да студенты.
КУЛЬ. Вы, товарищ, покамест в Париже не были. Не надо.
МАЯК (неизвестно кому). Ты-то того! Ты-то! Чего расселся?! Штаны протираешь?!
ХЛЕБ. Говоря вообще, господин хороший Маринетти – известный националист. Искусство искусством, а каждый кулик, как говорится…
БУР ВТОРОЙ. Каждый жули́к.
КУЛЬ. Слушая вас, Бенедикт, вот и выходит, что уж не слишком-то вы отличаетесь от ненавистного вам итальянца.
ЛИФ. Отличаюсь! Люблю свое Отечество, но не ставлю его над другими!
БУР ПЕРВЫЙ начинает поскуливать «Боже Царя храни».
Но ехать в Россию, почитая себя Цезарем в землях варваров, – это уже слишком!
БУР ВТОРОЙ. Какие такие «варвары»? (БУРУ ПЕРВОМУ.) Да тише ты!
ХЛЕБ. Что за фашизм?
КУЛЬ. Вы сегодня как-то особенно расположены к словообразованию.
БУР ВТОРОЙ. Ваши же варвары вас и пристрелят.
МАЯК. Прямо в грудь!
БУР ВТОРОЙ. В темечко – бац!
ЛИФ. Пусть так. Но, надеюсь, что итальянца варвары пристрелят быстрее.
МАЛЕВ. Но-но-но!
МАЯК. Ма-ма-ма-ма!
ЛИФ. Что?
МАЯК (неожиданно скромно). Мама.
Все поворачиваются в сторону МАЯК. Пауза.
Мама, знаете, ужасно стыдится всех этих моих оранжевых кофт, голой шеи… (ЛИФ.) Ты видел, Бенедикт, да? Купил материи такой расцветки, что у самого чуть глаза не вытекли. Говорю маме «сшей, мама, рубаху», а она ни слова. Знает, что ей будет невыносимо от того, что сшила ее. Но садится и шьет. Любовь, вот ведь что.
ЛИФ. А причем тут ваша мама?
МАЯК (обиженно). Да при том, что я ведь и не объясняю ей, зачем мне вся эта цветастая размазня. Что у меня? Вкуса, что ли нет? Или я пижон какой?
БУР ВТОРОЙ (приблатнено). Фраер.
МАЯК. Потому что мама и так знает. (Ревет, подобно волу, в пустоту.) А ну обратить внимание! Я вас всех выведу! Изведу чернил, чернь!
МАЯК. плачет. Натурально из носа течет. Пауза. КУЛЬ., ЛИФ., БУР ПЕРВЫЙ, находясь ближе, пытаются добраться до МАЯК., чтобы помочь ему привести себя в порядок. Но двигаться в фигурах нет почти никакой возможности и получается никудышно и танцевально.
КУЛЬ (глядя по сторонам). Д… да помогите же ему!
Спешно выходит ЧЕЛОВЕК В ЦИВИЛЬНОМ, достает на ходу носовой платок, вытирает МАЯК. лицо, МАЯК. сморкается в платок.
ЧЕЛОВЕК В ЦИВИЛЬНОМ (шепотом). Ну все, все, еще чуть-чуть и домой. Все, все…
ЧЕЛОВЕК В ЦИВИЛЬНОМ уходит.
БУР ПЕРВЫЙ. Да ладно тебе, Володь.
БУР ВТОРОЙ. Владимир Владимирович, на вас люди смотрят. Весь мир, так сказать, дрожи�