Чудовище и чудовища. Барбара Морриган
чёлку со лба.
– Прости, что разбудил, – виновато скривился Такута, – нужна помощь.
Он продемонстрировал руку, наспех перемотанную пропитавшимся кровью бинтом, от чего Тэми испуганно вздохнула и, схватив Такуту за предплечье, затащила его в кабинет.
– Как это произошло? – озабоченно прошептала она, разматывая уже успевший прилипнуть к окровавленной коже бинт, – и это что, Сэм обрабатывал?
– Почерк профессионала видно сразу, да? – усмехнулся Такута.
– Не то слово, – поморщилась Тэми, как можно более аккуратно отдирая волокна бинта от сочащейся сукровицей раны. Работать было вдвойне сложно, так как раненая рука Такуты всё ещё была облачена в пропитавшуюся кровью перчатку, которую тоже нельзя было снимать, чтобы случайно не коснуться его обнажённой руки, – так как это случилось?
– Помнишь, я рассказывал тебе про свою новую… работу?
– О, Двенадцать, Такута! – громким шёпотом воскликнула Тэми, – ты всё-таки решился!
– Как видишь, – горько улыбнулся Такута.
– Надеюсь, ты с этим закончил?
– Не уверен, – Такута поморщился от жгучей жидкости, которой Тэми промокнула рану, – думаю, я только начал.
– Здесь открытый перелом, – заботливо проговорила Тэми, стараясь как можно деликатнее обрабатывать рану, – потерпи, нужно зашить.
– Я идиот, да? – процедил Такута, стараясь не вскрикивать от каждого прикосновения крючкообразной иглы к краям лопнувшей кожи.
– Бесспорно, – Тэми строго посмотрела ему в глаза, – не понимаю, почему ты хочешь продолжать? Разве ЭТОГО, – она приподняла руку Такуты, демонстрируя ему наполовину зашитую рану, – недостаточно? Неужели ты действительно разглядел там что-то дельное?
– Скажем так – я слишком сильно хочу увидеть продолжение.
– Ну вот и всё, – Тэми вырезала кусок перчатки между ладонью и последней фалангой и наложила на обработанную рану повязку с фиксатором, – завтра на перевязку. И, пожалуйста, без вмешательства Сэма!
– Спасибо, Тэми, – неловко улыбнулся Такута, – ещё раз прости, что разбудил.
– Да ничего, – улыбнулась она.
Такута растерянно посмотрел на Тэми, а затем сжал её руку в ладони, стараясь не двигать повреждённым пальцем. В такие моменты он чувствовал себя чудовищем от того, что испытывал совсем не свойственный для человека его возраста коктейль из эмоций. Он держал руку красивой женщины, только что заботливо потратившей на него медикаменты и время драгоценного сна, но не знал, что должен делать. Иногда он ощущал непреодолимое желание прикоснуться к живому человеку, обнять его, почувствовать тепло и близость, а с Тэми это желание усиливалось вдвойне. Но он так привык жить в мире постоянного самоосуждения, с мыслью о своей чуждости в нормальном обществе, что так и не находил в себе решимости сблизиться хоть с кем-то.
– Тебе нужно отдохнуть, – Тэми поднялась