Звезды над болотом. Валентин Пикуль
зеленая
Архангельское общество естествоиспытателей природы, рассылая по всем уездам губернии анкеты с вопросами, не забыло и Пинегу – отпечатана анкета была на казенной бумаге и подписана столь неразборчиво, что такую неразборчивость могло позволить себе только лицо, высоко стоящее в ранге служебном.
Пинежский исправник Аккуратов в любое время дня и ночи мог ответить, сколько в его городе, согласно «ревизским сказкам», содержится лиц «мужеска и женска» полу, сколько свиней, коров и оленей, но… Эта казенная бумага вопрошала его совсем о другом: «В каком состоянии находится в уезде растительное (флора) и животное (фауна) царства?»
– Это дело, конешно, ученое, – рассуждал Аккуратов. – Коли о науках нас спрашивают, так тут особый ум иметь надобно…
– Совершенно справедливо, – отвечал ему писарь.
– Тэк-с, – важничал исправник. – Мы и ответим… Возьмем вот – и ответим. Чего тут долго раздумывать?
– Ответим, – подбадривал его писарь. – Как на духу, по всей правде ответим, ежели начальство нас спрашивать изволит…
Длилось молчание, потом – снова:
– Вот я и говорю, что тут особый ум иметь надо…
И так как своего «особого» ума у исправника не нашлось, то он пошел к учителю. Сам учитель в валенках на босу ногу сидел в кухне и качал на носке валенка своего пятого младенца, которого нажил – от тоски – со школьной стряпухой. При виде казенной бумаги в руках исправника учитель задрожал всем телом.
– Не верьте, ваше благородие, не верьте, – плачуще запричитал он. – Это все почтмейстер на меня поклепы возводит… Не воровал я школьные дрова, не воровал. И овцу школьную не я зарезал – она сама сдуру на косу наткнулась. Христом-богом прошу, не оставьте малых деток сиротами…
– Да о чем ты? – удивился Аккуратов. – Эва тебя, профессор, расквасило как… Про овцу-то я и сам знал, а про дровишки не ведал, что ты их воруешь!
Когда же учитель прослышал о настоящей цели прихода исправника, он долго моргал своими стеклянными пуговицами, потом, сорвавшись с места, бросился прямо на чердак.
– Фауны – нету! – кричал он с лестницы. – А флору эту самую мы сейчас… Мотря! – позвал он сверху стряпуху.
– Чаво? – откликнулось откуда-то снизу.
– Куда книжку мою подевала?
– А на чо она мне, книжка твоя?..
Учитель приволок с чердака пыльную книжицу.
– «Живописное обозрение», – похвастался он. – За целый год… Тут все есть, как в Библии. У одного майора жена сбежала, так он объявление о розыске ее тоже здесь пропечатал… Флору – это мы сейчас. Помню, была такая… Вот! – торжественно возвестил он, протягивая исправнику раскрытую книгу.
Аккуратов увидел изображение толстой и голой тетки лет эдак тридцати, которая нахально валялась в густой траве, прижимая к пышной груди букет цветочков. И – порхали над ней бабочки.
А под картинкой было написано: «Флора».
– Ну и стерва баба! – сказал Аккуратов. – Ни стыда у ней, ни совести… Однако занятная штука. Ну-ка братец, поближе