Выбор. Елизавета Спирина
вырезать или ложки, кому игрушки – все к нему шли. Они с Володькой ему помогали. Володька-то молодец, все у него складно выходило, а вот у него поначалу плохо получалось, но со временем навострился. Ему отец все больше по мелочи задания поручал – стул починить, лопату или окучник, ну а потом, как подрос, так сам стал и корыта делать, и тарелочки вырезать, и, если надо кому, сарай или дом мог подправить. К бабе Дусе ходил, старенькая она была, а дети ее разъехались и позабыли о ней совсем, так вот он ей то пол починит, то крышу, то сарай подновит, то забор исправит, то пряников от мамы принесет. Баба Дуся пряники очень уж любила.
В декабре все в деревне торжественное было: и люди, и природа. Лес, поля, река – все словно замерло в ожидании, приоделось в серебро к грядущему празднику. Люди смиреннее стали, тише, улыбчивее. Рождество у всех любимый праздник. Все семьями на всенощную приходили, до самого утра стояли. У кого дети маленькие, так те уходили, их спать укладывали, а сами снова возвращались. Даже места порой в церкви не хватало.
А седьмого какие только яства на столе не появлялись! И откуда что бралось? Годы-то порой неурожайные были – климат в Ныробке капризный, но в Рождество все равно находилось, чем полакомиться. Капусту квашенную доставали, грибы соленые, паренки делали. Ох, уже эти паренки! До чего вкусны! Из свеклы, брюквы, морковки, редьки, репы! В чугунке парятся, затем на противне подвяливаются – и такая вкусность получается! Мама ими всех в церкви угощала – маленькие подарочки. А пельмени капустные! Всей семьей их лепили целый день! Сама лепка – уже праздник. Пока пельмешки делаешь, и наговоришься, и насмеешься вдоволь.
К марту от зимы устаешь, а она еще и не думает заканчиваться. В Ныробе минусу тридцати в марте никто не удивляется, все только вздыхают да апреля ждут. Всем Пасхи хочется. Пост уже в тягость… То рыбки, то молочка, то блинов со сметанкой захочется… Но терпишь, не позволяешь себе пост нарушить. Отец-то строго следит. «Как лакомств захочется, молитесь, – говорит, – молитва любой еды слаще».
Они с Володькой и молились. Володьке лучше молитва давалась, а он-то сначала нехотя начинал, но потом разгоралось сердце, и не то что молочко с рыбкой забывал, а весь белый свет.
А как весна наступала, так и душа вместе с природой расцветала…
Ручейкам всем сердцем радуешься, кораблики с мальчишками пускаешь, отец-то их за зиму намастерит!
А бывало, присядешь и за травинкой наблюдаешь, как она к солнцу тянется. День длиннее, ночь короче, утром вставать легче уже. Ну а там и посев не за горами. И так это радостно новое семя сажать! Еще недавно, кажется, картошку выкапывали, а теперь уже новую садить пора. Чем не чудо! Ведь нет ничего – земля пустая, малепусенькие семечки туда кидаешь, а потом раз – и картошка тебе, и маркошка, и репа… Дивишься природе и невольно начинаешь Бога прославлять, как это он все так премудро устроил!
Особенно последняя весна, перед тем, как из дома